Самые распространенные типы психологической защиты — компенсация и сверх (гипер) компенсация. Психологическая компенсация

Многие даже и не догадываются, что глубинные комплексы из детства становятся залогом ошеломительного успеха в будущем. Сегодня мы будем говорить о психологических типах защиты, а именно компенсации и гиперкомпенсации.

Узнаем значение термина

С латинского языка - "возмещение". Компенсация в психологии - это реанимирование разрушенного баланса психических и психофизиологических процессов путем возрождения обратного рефлекса или стимула. Термин «защитные механизмы» был введен австрийским психологом З. Фрейдом в 1923 году.

Многие специалисты считают, что компенсация в психологии - это автономная модель защиты от имеющихся комплексов. Индивид будет стараться восполнить триумфом ту сферу, в которой чувствовал себя неполноценным. С положения компенсации также анализируется аморальность подростков, их поведение с враждебными противозаконными действиями, нацеленными против индивида.

Иной демонстрацией механизма защиты станет восполнение несбывшихся желаний и нереализованных событий за счет сверхреализации в иных сферах жизнедеятельности. К примеру, хилый, физически неразвитый человек, который не в состоянии дать отпор «на кулаках», обретает моральное удовольствие, унижая преследователя при помощи своего острого ума и эрудиции. Люди, которые используют компенсацию как наиболее подходящий тип психологической защиты, как правило, являются фантазерами, пребывающими в поиске идеала в разных областях жизни.

Это не что иное, как защитный механизм психики, который самостоятельно устраняет или восполняет негативные черты характера человека. Прибегая к этому методу, личность либо компенсирует отрицательные характеристики, либо развивает новые. Допустим, низкорослый человек, страдающий от этого комплекса, направляет все усилия на статусный рост личности. Добивается этой цели благодаря своей высокой мотивации.

Ученик и последователь З. Фрейда - Альфред Адлер

Раскроем суть вопроса

Строки поэта Б. Слуцкого гласят, что утративший зрение, слух и осязание человек ни в коем случае не лишится чувствования и мировосприятия, потому что его естество отыщет иной путь, а тело - другие кладовые познания.

А в действительности посмотрите: человек, утративший один из каналов, связывающих его с окружающим миром, безусловно, переживает это очень тяжело, но при этом так перестраивается, что меняет все устоявшиеся принципы и привычки, образ жизни.

Это можно рассмотреть на примере великого композитора Бетховена, который в 26 лет утратил слух. Последние его музыкальные творения были пронизаны трагизмом, душевностью и болью.

Значит, в психологии компенсация - это своего рода «палочка-выручалочка», которая появляется при утрате свойств отдельных органов чувств человека. Иными словами, остальные функционирующие органы ощущений берут на себя ответственность за восстановление деятельности утративших работоспособность.

У слепых обостряются другие органы чувств. А вот люди, лишенные и зрения, и слуха заслуживают величайшего уважения. Ведь их душа - глубокая непознанная кладовая, и это достойно преклонения.

Это Николай Островский, Ольга Скороходова. Будучи малышкой, пережила тяжелое заболевание менингит и потеряла зрение и слух. Вопреки всему она научилась писать и даже читать, окончила МГУ имени Ломоносова. Стала научным сотрудником, будучи первой, достигшей этого звания, имея такой недуг. Более того, она стала ученым-дефектологом, педагогом, писателем и поэтессой. Каждая строка ее произведений была наполнена мощью и мужеством. В данном случае компенсация дарит ей новое качество - победоносную силу духа, делая ее великим человеком. Вы только подумайте, лишенная восприятия красот природы, пения птиц, шума дождя, шепота деревьев, она, как и все люди, искала любовь, стремилась к постижению красоты и бесконечности. Каждое переживание, прикосновение к живому читалось в ее стихах.

Это и есть гиперкомпенсация, которая и заключается в том, чтобы развивать данные, которые являются дефектными или слабовыраженными.

Эти и многие другие примеры легендарных личностей показывают нам позитивный результат самореализации человека. Но, к сожалению, известно и множество негативных последствий, которые выражаются во всеобщей ненависти к социуму, при этом с ощущением собственного превосходства над всеми. Такая реакция гиперкомпенсации происходит в том случае, когда самоцелью становится желание доказать значимость и полноценность путем унижения других. Это позволяет ощущать свое великолепие.

Итак, в нашей статье мы рассмотрели такие вопросы, как компенсация и гиперкомпенсация, привели примеры из жизни. Компенсация призвана быстро реагировать на сигнал внутренних нарушений, дабы избежать дисбаланса с окружающей средой и блокировать возможную утрату целостности.

При неразвитом чувстве общности у детей формируются невротические комплексы, что приводит к отклонениям в развитии личности.

Неполная компенсация обусловливает возникновение комплекса неполноценности, изменяет жизненный стиль ребенка, делая его тревожным, неуверенным в себе, завистливым, кон­формным и напряженным. Невозможность преодолеть свои дефекты, особенно физические, часто ведет к мнимой компенсации, при которой ребенок (а позднее - взрослый человек) начинает спекулировать своими недостатками, пытаясь вызвать сочувствие к себе и извлечь из этого привилегии. Такой вид компенсации порочен: он останавливает личностный рост, формирует неадекватную, завистливую, эгоистичную личность.

В случае сверхкомпенсации у детей с неразвитым чувством общности стремление к самосовершенствованию трансформируется в невротический комплекс власти, доминирования и господства. Такие личности используют свои знания для приобретения власти над людьми, их порабощения, думая лишь о своих выгодах, что приводит к отклонению от социально ценных норм поведения.

При развитом чувстве общности дети с неполной компенсацией меньше чувствуют свою ущербность, так как для них оказывается возможным компенсироваться за счет других людей, в основном сверстников, от которых они не чувствуют отгороженности. Это особенно важно при физических дефектах, которые часто не дают возможности полной компенсации и тем самым служат причиной изоляции ребенка, останавливают его личностный рост. В случае сверхкомпенсации человек с развитым чувством общности старается обратить свои знания и умения на пользу людям, его стремление к превосходству не превращается в агрессию, слабость оборачивается силой.

Стремясь преодолеть чувство неполноценности и самоутвердиться, человек актуализирует свои творческие возможности. По мнению Л.С.Выготского, А.Адлер вывел психологический закон превращения органической неполноценности через субъективное чувство малоценности, которое является оценкой своей социальной позиции, в стремление к компенсации и сверхкомпенсации.

Идея сверхкомпенсации ценна тем, что «оценивает положительно не страдание само по себе, а его преодоление; не смирение перед дефектом, а бунт против него; не слабость самое по себе, а заключенные в ней импульсы и источники силы» (Выготский Л.С.).

Сверхкомпенсация - это только крайняя точка одного из двух возможных исходов процесса компенсации, один из полюсов осложненного дефектом развития. Другой полюс - неудача компенсации, бегство в болезнь, невроз, полная асоциальность психологической позиции. Между этими двумя полюсами расположены все возможные степени компенсации - от min до max.

Компенсация нарушения – это результат синтеза биологического и социального факторов.

Психическое развитие детей, имеющих нарушения слуха, подчиняется тем же закономерностям, которые обнаруживаются в развитии нормально слышащих детей (Л.С. Выготский). Эти общие закономерности характеризуются следующими положениями.

1. Для сурдопсихологии большое значение имеет положение о соотношении биологических и социальных факторов в процессе психического развития ребенка. К биологическим факторам относятся особенности развития нервной системы, определяющие тип темперамента; задатки способностей - общих и специальных. Важное значение для последующей жизни ребенка имеют условия протекания внутриутробного периода - болезни матери, лекарства, которые она принимала в период беременности, травмы при родах. Социальные факторы объединяют все то, что характеризует общество, в котором живет и развивается ребенок, - тип идеологии, культурные традиции, религию, уровень развития науки и искусства. Социальная среда и преобразованная человеком природа являются источниками развития человека, определяют принятую в данном обществе систему обучения и воспитания. Усвоение социального опыта происходит не путем пассивного восприятия, а в активной форме - в различных видах деятельности - общении,

игре, учении, труде. Дети овладевают этим опытом не самостоятельно, а при помощи взрослых.

Л. С. Выготский сформулировал положение о единстве и взаимодействии биологических и социальных факторов в процессе развития. Это единство характеризуется двумя особенностями . Во-первых, каждый из факторов имеет разный удельный вес в становлении различных по сложности психических функций. В формировании более простых функций, например ощущений, велика роль биологических, наследственных факторов. В развитии более сложных, высших психических функций, например произвольной памяти, абстрактно-понятийного мышления, главенствующее значение приобретают социальные факторы. Чем сложнее функция, тем больше времени требуется на ее формирование, тем больше сказывается влияние социальных факторов, условий обучения и воспитания. Во-вторых, единство и взаимодействие биологических и социальных факторов меняются в процессе развития, т.е. на разных возрастных этапах. Роль каждого фактора в развитии одной и той же функции оказывается различной.

Нарушения слуха могут быть вызваны биологическими факторами, такими, как наследственность, патология родов, химические отравления и т.п. Большое значение имеет время повреждения: одна и та же причина, действуя в разные периоды онтогенеза, может привести к разным последствиям. Особенностями детского возраста по сравнению со взрослыми являются, с одной стороны, незрелость структур мозга, несформированность отдельных компонентов психики, с другой - пластичность нервной системы и способность к компенсации. Важную роль в успешной компенсации нарушений слуха играют социальные факторы - условия семейного воспитания, ограничивающие, например, эмоциональный опыт ребенка на ранних этапах онтогенеза, в том числе уровень образования родителей, своевременность их обращения к специалистам, степень участия в коррекционной работе.

2. Общей закономерностью, проявляющейся в психическом развитии всех детей, является его сложная организация во времени: свой ритм, который меняется в разные годы жизни, и свое содержание, которое обусловлено особенностями формирования организма, условиями жизни, обучения и воспитания ребенка. Процесс перехода от одной стадии психического развития к другой предполагает глубокое преобразование всех структурных компонентов психики, т.е. психологический возраст - это определенная, качественно своеобразная ступень онтогенеза.

3. Неравномерность психического развития детей, обусловленная активным созреванием мозга в определенные периоды жизни, а также тем, что одни психические функции формируются на основе других. По мере продвижения от одного возраста к другому увеличивается сложность межфункциональных связей. Поэтому каждый возрастной период характеризуется повышенной восприимчивостью к разным педагогическим воздействиям. Такие периоды называют сензитивными. На каждом возрастном этапе происходит перестройка связей и взаимодействий психический функций, изменение соотношений между ними. Наличием сензитивных периодов объясняется то, что наибольшее влияние обучение оказывает на те психические функции, которые только начинают формироваться, поскольку в этот период они наиболее гибки, податливы, пластичны. Учет наиболее известного сензитивного периода в развитии речи - от 1 до 3 лет - необходим при организации коррекции психического развития детей с недостатками слуха.

4. Четвертая закономерность сформулирована в положении Л.С.Выготского о метаморфозах в детском развитии, и состоит она в том, что развитие - это цепь качественных изменений. Психика ребенка своеобразна на каждом возрастном этапе, что является результатом перестройки межфункциональных взаимодействий, интеграционных процессов, происходящих при развитии ребенка. Сочетание в этом процессе эволюции и инволюции обуславливает на новом этапе усвоение, преобразование или даже отмирание того, что было сформировано на предшествующих этапах.

5. Пятая закономерность- развитие высших психических функций, которые первоначально возникают как форма коллективного поведения, сотрудничества с другими людьми, в первую очередь со взрослыми, и лишь постепенно становятся внутренними функциями самого ребенка. Высшие психические функции - сложные, системные образования, социальные по своему происхождению; они формируются в результате овладения специальными орудиями, средствами, выработанными в ходе исторического развития общества. Прежняя структура «натуральных» психических функций изменяется, они становятся «культурными», приобретают такие признаки, как опосредованность, осознанность, произвольность.

Психическое развитие детей с нарушениями слуха подчиняется тем же закономерностям, которые характерны для детей, имеющих различные отклонения в психическом развитии.

Все дети с нарушениями в развитии испытывают трудности во взаимодействии с окружающим миром, у них возникают особенности развития личности и самосознания. Анализ особенностей психического развития детей с различными типами нарушений проводится через понятие, введенное Л. С. Выготским, о структуре дефекта. Первичный дефект, в данном случае - нарушение слуха, приводит к отклонениям второго и третьего порядка. При разной первичной причине многие вторичные отклонения в младенческом, раннем и дошкольном возрасте имеют сходные проявления. Вторичные отклонения имеют, как правило, системный характер, меняют всю структуру межфунциональных взаимодействий, причем чем ближе вторичное отклонение к первичному дефекту, тем сложнее его коррекция. Например, отклонения в произношении у глухих детей находятся в наиболее тесной зависимости от нарушений слуха, поэтому их коррекция оказывается наиболее трудной. Развитие других сторон речи не находится в столь тесной зависимости от нарушений слуха, и их коррекция оказывается более легкой - так, словарный запас приобретается не только за счет устного обще­ния, но также благодаря чтению и письму.

Вторичные отклонения являются основными объектами психолого-педагогической коррекции развития при нарушенном слухе . Необходимость наиболее ранней коррекции вторичных нарушений обусловлена особенностями психического развития детей. Пропущенные сроки в обучении и воспитании ребенка с недостатками слуха автоматически не компенсируются в более старшем возрасте, а потребуют более сложных специальных усилий по преодолению нарушений.

В процессе психического развития изменяются иерархические отношения между первичными и вторичными нарушениями. На начальных этапах основным препятствием к обучению и воспитанию является первичный дефект. На последующих этапах вторично возникшие нарушения психического развития играют ведущую роль, препятствуя социальной адаптации ребенка.

В психическом развитии детей со всеми типами нарушений можно выделить специфические закономерности (В.И.Лубовский).

При всех типах нарушений наблюдается снижение способности к приему, переработке, хранению и использованию информации. В нескольких отношениях у детей с нарушенным слухом снижение характерно только для определенного периода онтогенеза. Например, замедленная скорость переработки информации при зрительном восприятии, менее точное и длительное хранение наглядного материала (зрительных образов хорошо знакомых детям предметов) у детей с нарушенным слухом отмечаются в дошкольном и младшем школьном возрасте (до 10 - 11 лет). На последующих этапах онтогенеза дети с нарушенным слухом не отстают по этим параметрам от нормально слышащих сверстников.

Следующей закономерностью, наблюдающейся у всех категорий аномальных детей, является трудность словесного опосредствования. У детей с нарушенным слухом эта закономерность также может иметь преходящий характер, при адекватных условиях обучения соотношение непосредственного и опосредствованного запоминания изменяется в пользу последнего. Дети учатся пользоваться адекватными приемами осмысленного запоминания в отношении наглядного и словесного материала.

Для всех типов аномального развития характерно замедление процесса формирования понятий. У детей с нарушениями слуха эта закономерность имеет свои временные и структурные особенности проявления. Так, на начальных этапах обучения глухого ребенка речи для него характерно своеобразное употребление слов, обусловленное тем, что опирается такой ребенок только на впечатления, возникающие от непосредственного восприятия окружающей действительности с помощью сохранных анализаторов (Ж. И. Шиф). В начале обучения маленький глухой ребенок может уловить в слове только указание на определенный предмет, поэтому слова для него имеют более неопределенные, размытые значения, мало раз­личаются по степени общности. По мере овладения речью глухой ребенок усваивает более точные и обобщенные значения слов, приобретает способность оперировать отвлеченными понятиями.

В психическом развитии детей с нарушенным слухом выделяют закономерности, характерные для данного вида нарушения психического развития. И.М.Соловьев выделяет две такие закономерности.

Первая закономерность связана с тем, что необходимым условием успешного психического развития всякого ребенка является значительное возрастание количества, разнообразия и сложности внешних воздействий. Из-за поражения слуха объем внешних воздействий на глухого ребенка очень сужен, взаимодействие со средой обеднено, общение с окружающими людьми затруднено. Вследствие этого психическая деятельность такого ребенка упрощается, реакции на внешние воздействия становятся менее сложными и разнообразными. Формирующаяся система межфункциональных взаимодействий изменена. Поэтому компоненты психики у ребенка с на­рушенным слухом развиваются в иных по сравнению со слышащими детьми пропорциях, например, наблюдается несоразмерность в развитии наглядно-образного и словесно-логического мышления; письменная речь в обеих формах - импрессивной (чтение) и экспрессивной (письмо) - приобретает большую роль по сравнению с устной; импрессивная форма речи превалирует над экспрессивной.

Вторая закономерность - отличия в темпах психического развития у детей с нарушениями слуха по сравнению с нормально слышащими детьми: замедление психического развития после рождения и ускорение в последующие периоды. Изменения в темпах психического развития внутренне связаны с отличиями в структуре психики. И. М. Соловьев путь психического развития ребенка с нарушенным слухом представлял в следующем виде: различия в психической деятельности между слышащим и глухим ребенком, незначительные на начальных этапах онтогенеза, возрастают в течение последующего времени. Так происходит до определенного этапа, когда вследствие систематических сурдопедагогических воздействий различия перестают нарастать и даже уменьшаются. Чем благоприятнее условия, тем раньше возникает поворот в сторону пути слышащего ребенка; тем быстрее и значительнее сближается развитие ребенка с нарушенным слухом с развитием нормальнослышащего ребенка. Основной смысл сурдопедагогических мероприятий состоит, таким образом, в создании новых условий для психического развития, прежде всего в расширении и качественном изменении доходящих до ребенка внешних воздействий, изменении их состава за счет воздействий, заменяющих акустические и равных им по значению.

Работа сохранившихся анализаторов при наличии пораженного

Существует мнение, согласно которому выпадение из систе­мы органов чувств какого-либо анализатора создает выгоду для других. Одни авторы, рассматривая мозг как резервуар энергии, питающий внимание человека, утверждают, что с поражением анализатора происходит перераспределение «энергетического

фонда» и сохранившиеся анализаторы начинают действовать с повышенной энергией. Если повреждены два анализатора, остав­шиеся получают еще большую выгоду.

С точки зрения других авторов, при поражении одного и осо­бенно двух органов чувств происходит сужение сознания, что в свою очередь обеспечивает повышенную продуктивность дея­тельности сохранившихся органов чувств. Подобные теории име­ют своих приверженцев вплоть до настоящего времени, хотя они находятся в полном противоречии с современными взглядами на психическую деятельность.

Согласно третьей точке зрения, приток энергии к анализато­рам совершается не вследствие ее оттока от поврежденного ана­лизатора, а в результате нагнетания, вызванного чувством соб­ственной малоценности. Это чувство способно мобилизовать энер­гию нервной системы и направить ее мощным потоком туда, где можно уменьшить отрицательные последствия повреждения. Ре­зультатом является компенсация и сверхкомпенсация дефекта (А. Адлер , 1928 и его последователи).

Применительно к глухим сторонники рассмотренной теории высказывают мнение, что сохранившиеся анализаторы глухих быстро достигают изощренности. Их работа с избытком возме­щает отсутствующий анализатор. Это считается одинаково дей­ствительным и для утратившего слух взрослого человека, и для ребенка. В литературе можно найти такое мнение, что у глухих от рождения и оглохших до двух лет компенсация отсутству­ющего слуха происходит уже на протяжении дошкольного воз­раста.

Имеются ли, однако, фактические основания для рассмотрен­ных утверждений? Исследования по сурдопсихологии, ведущие­ся в течение ряда лет группой психологов в Институте дефекто­логии АПН СССР, не обнаружили фактов, которые свидетель­ствовали бы, что поражение слуха приносит «выгоду» другим органам чувств.

При обсуждении влияния дефекта:на человеческий организм сторонники указанной теории говорят о возникновении «психо­физического контраста». Разберем эту дополнительную гипотезу. Такой контраст следует искать, согласно общему принципу кон­трастного действия, между пораженным и функционально бли­жайшим к нему органом чувств. Но имеющиеся сведения о слепых детях позволяют предполагать, что кинестезия, тесно связанная со зрением, страдает у них сильнее, чем вкус или обо­няние, а осязание, теснейшим образом связанное со зрением, - значительнее, чем слух. Если остановиться на слухе, то даже здесь его функция, стоящая ближе к зрению, страдает более, нежели отстоящая: бинауральный слух страдает более, чем му­зыкальный или речевой. Таким образом, преимущества, вытека­ющего из якобы контрастного отношения к пораженному орга­ну чувств ближайшие его «функциональные соседи» не получают.

У глухих, полагаем мы, звенья системы органов чувств также неравномерно страдают от поражения слуха. Это происходит не в соответствии с требованием «психофизического контраста», вы­двигаемого теорией «выгоды от поражения». Тут с большой ясно­стью выступает другой характер влияния пораженного органа чувств, противоположный контрастному: утрата слуха крайне отрицательно влияет на кинестетический анализатор, причем именно в той его части, которая ближе прочих связана со слухом (мы имеем в виду кинестезию речедвигательного аппарата). Речь нуждается в развитом дыхательном аппарате и со своей сто­роны содействует его развитию. Немота отрицательно сказыва­ется на кинестезии дыхательного аппарата. Зрительный анали­затор страдает заметно меньше.

В только что разобранной теории «сверхкомпенсации» верно лишь то, что сохранившееся может брать на себя компенсацию утраченного. Однако эта теория ие отвечает современному уче­нию о взаимодействии анализаторов.

С каждым годом мы все лучше понимаем, что анализаторы образуют сложную взаимодействующую систему, существенное место в которой занимает содействие одних другим.

Взаимоотношения наглядно- чувственного и словесно-логического познания при поражении органа чувств

Обратимся к рассмотрению психики в целом. Так как глав­ным дефектом глухого является вызванное поражением слуха нарушение речи и словесного мышления, следует уяснить вза­имоотношения между словесно-логическим мышлением и чувст­венно-наглядным познанием действительности.

Высказывалось мнение, что при поражении речевой системы чувственно-наглядное познание развивается особенно успешно. Иначе говоря, контраст, о котором шла речь, образуется между низким уровнем словесно-логического мышления и высоким уров­нем чувственно-наглядного познания. Указанным положением утверждается существование антагонистических отношений меж­ду чувственным и рациональным познанием.

Это глубоко ошибочное воззрение не соответствует действи­тельному отношению между обеими формами познания. Психо­логические исследования говорят о другом. Отношение между чувственным и рациональным познанием действительно про­тиворечиво, но возникающие противоречия, разрешаясь, разви­вают обе формы познания, а не тормозят развитие той или другой. Развитие чувственного познания создает благоприятные условия для словесно-логического познания, которое в свою очередь со­действует развитию чувственного. Правильность этого взгляда

убедительно раскрыта психологическими исследованиями, посвя­щенными развитию познавательной деятельности глухих детей. Обнаружено, что слабость словесной речи, а тем более ее отсут­ствие - немота, отрицательно сказывается на развитии восприя­тия, наглядного познания действительности в целом. Овладение языком благоприятствует развитию указанных процессов.

При обсуждении проблемы психического развития глухоне­мых детей непременно возникает вопрос об отношении между чувственным познанием и мимико-жестовой речью. В результате исследования А. И. Дьячкова (1957) было найдено, что зритель­ное восприятие и узнавание геометрических объектов осущест­вляется на более низком уровне теми, кто слабо владеет мими­ко-жестовой речью.

4. Личность глухого ребенка и ее развитие

Личность и мотивация

Сторонники теории «пользы от ущерба» считают источником развития личности глухого переживание ущербности, обострен­ное «чувство малоценности», вызывающее сильнейшее внутрен­нее напряжение, которое определяет поведение глухого и прежде всего порождает стремление к компенсации и сверхкомпенсации имеющейся недостаточности. Глубокое страдание ребенка явля­ется будто бы двигателем развития его психики, так как он при­лагает все силы к тому, чтобы уменьшить переживаемое им му­чительное чувство. Развитие, согласно этой теории, есть путь из­бавления от страданий. Жизнь ребенка становится сложной и острой борьбой, вовлекающей новые и новые резервные силы. В этой борьбе заостряются и достигают большого напряжения внутренние контрасты. Эта суровая борьба сопровождается по­вышением заболеваемости и смертности (А. Адлер). Тем не ме­нее полагают, что только этим путем слабость, неприспособлен­ность превращаются в силу и приспособленность. Ребенок выхо­дит победителем в борьбе за лучшую социальную позицию или превращается в инвалида, калеку, если не погибает.

Так ли в действительности обстоит дело? Исследования Ж- И. Шиф (1954) показали, как относятся школьники среднего и старшего возраста к овладению словесной речью, умение поль­зоваться которой уменьшает различия между глухими и слыша­щими, приближает жизненную позицию глухого к позиции слы­шащего. Выяснилось, что школьники 11-12 лет, осознавая труд­ность своего общения со слышащими людьми и свое отличие от них, хотят хорошо говорить, чтобы посредством словесной речи общаться с окружающими. Значительные и вполне для них ясные успехи в овладении речью, которых они достигли за предыдущие годы школьного обучения, оказывают на них ободряющее дейст­вие, и они оптимистически смотрят на возможность дальнейшего

Совершенствования своей речи. Слабое сравнительно со слыша­щими однолетками развитие речи не подавляет их. Цель пред­ставляется им достижимой со временем, и предстоящие труд­ности не кажутся слишком большими.

В юношеском возрасте (16-19 лет) появляется «страстное» отношение к речи благодаря довольно высокой степени овладе­ния языком. Когда школьник приобретает возможность общения с окружающими, его отношение к языку меняется. Встречающие­ся у него грамматические ошибки, недостаточность словаря, не­внятность произношения воспринимаются им как то, что мешает общению. У школьников рождается сильное стремление преодо­леть эти недостатки.

Мы утверждаем, что такая мера пользования речью, которая подводит к подлинному общению и позволяет сравнивать и уяс­нять, что есть и чего не хватает, необходима, чтобы вызвать страстное желание овладеть речью и мобилизовать усилия. Рас­ширившееся общение глухих детей со слышащими влечет за со­бой изменение самосознания и рождает новые стимулы к при­обретению знаний. Дети стремятся также и обнаружить свои знания, что было показано Е. М. Кудрявцевой (1962) при изуче­нии того, как глухие школьники описывали предметы. В подрост­ковом возрасте дети многое сообщали о предметах лишь после дополнительной стимуляции со стороны экспериментатора. В по­следних же классах школы глухие учащиеся сами прилагали старания к тому, чтобы дать наилучшее и наиболее полное опи­сание.

Таким образом, глухие дети совсем по-иному осмысливают свой дефект, чем писал об этом А. Адлер. Развитие ребенка со­вершается без чрезмерных напряжений и страданий. Отношение глухих детей к своему дефекту сильно изменяется в школьном возрасте.

Структура личности глухого ребенка

Необходимым условием успешного развития всякого ребенка является систематическое и значительное возрастание количест­ва, разнообразия и сложности внешних воздействий, осуществля­емых, б частности, посредством словесной речи. Но, обратившись к глухому ребенку, мы констатируем, что объем внешних воздей­ствий на него чрезвычайно сужен, взаимодействие со средой обеднено, общение с окружающими людьми затруднено. Ввиду этого психическая деятельность упрощается, реакции глухих де­тей на внешние воздействия становятся менее разнообразными и менее сложными.

Обратившись к чувственному отражению действительности, отметим, что при посредстве зрения глухие получают неизмеримо большую информацию, чем посредством слуха, который обычно в некоторой степени сохранен при глухоте. Если мы обратимся

к познавательной деятельности в целом, то подчеркнем несораз­мерно большую роль наглядно-образного мышления сравнитель­но со словесно-логическим. В словесно-речевой системе письмен­ная речь в обеих формах - импрессивной (чтение) и экспрессив­ной (письмо) - приобретает исключительно большой вес сравнительно с устной речью опять-таки в обеих ее формах. В устной речи соотношение между обеими формами совершенно иное, чем у слышащих: пользование звуковой речью («говоре­ние») преобладает над пониманием воспринимаемой речи, т. е. над чтением с губ. Здесь имеется отношение, обратное существу­ющему у слышащих: экспрессивная речь глухих (в отличие от слышащих) превалирует над импрессивной. Обратившись к де­лению словаря на пассивный и активный, мы должны отметить непропорционально большую величину пассивного словаря. Если, наконец, хорошо понимая всю условность такого разграничения, мы заинтересуемся, в каком соотношении в языке глухих нахо­дятся лексика и грамматика, то придем к выведу, что при отно­сительно значительном словарном запасе его грамматическая обработка довольно слаба.

Таким образом, отношения между компонентами психической деятельности у глухих иные, чем у слышащих детей.

5, Развитие глухого ребенка

Путь развития глухого ребенка схематично можно предста­вить в следующем виде. Различие в психической деятельности между слышащим и глухим ребенком, незначительное в начале развития, возрастает в течение последующего времени. Так про­исходит до определенного этапа, когда вследствие систематичен ского сурдопедагогического воздействия различия перестают нарастать и даже уменьшаются. Чем благоприятнее условия, тем раньше возникает поворот в сторону пути слышащего и тем быстрее и значительнее сближается развитие глухого с развитием слышащего в школьные годы.

Мы расходимся во взгляде на развитие глухих детей с П. Шу­маном, который утверждал, что с возрастом расстояние между глухими и слышащими увеличивается (1929, стр. 50).

Изменения в структуре психики

Первичный дефект ведет к известным отклонениям вторичного порядка. Эти отклонения неизменно сглаживаются в последу­ющие годы. Задача состоит в том, чтобы создать для аномально­го ребенка такие условия, при которых могла бы происходить компенсация дефекта. Прежде всего необходимо обеспечить большой приток информации высокого качества.

Компенсацию у глухих надо понимать в двояком смысле. Яв­ление замещения при восприятии извне идущей информации вы-

ражается здесь в использовании сохранных экстерорецепторов для восприятия тех воздействий, которые должны были бы вос­приниматься пораженным анализатором (например, тактильно-вибрационное или зрительное восприятие звуковой речи вместо слухового).

Но, кроме того, возрастающее значение в воспитании глухих приобретает проблема содействия проприорецепции. Опора на единственный - кинестетический - анализатор при отсутствии слуха настолько затрудняет и замедляет овладение устной речью, что современные сурдопедагогика и сурдотехника в центр вни­мания ставят проблему того, как осуществлять слежение, кон­троль и регуляцию устной речи другими сохранными органами чувств.

3. Патофизиология глухоты и тугоухости

Функция слуха осуществляется сложным по своему строению-органом - слуховым анализатором. В нем различают три отде­ла: периферический отдел, включающий наружное, среднее и внутреннее ухо; проводниковый отдел, состоящий из слухового нерва и слуховых путей в головном мозгу; и центральный отдел, расположенный в височных долях коры головного мозга.

Периферический отдел выполняет две функции - проведение звука и его первоначальный анализ. В зависимости от того, какая функция поражается, различают звукопроводящую и звуково-спринимающую тугоухость. К первой форме относится туго­ухость, которая обусловлена нарушением доставки звуковых ко-

лебаний к воспринимающему нервному аппарату улитки. Ко вто­рой форме относится тугоухость или глухота, обусловленная тем, что проведенные к улитке звуки плохо воспринимаются либо совсем не воспринимаются, что чаще всего связано с поражением нервных клеток Кортиева органа улитки. К этой же форме нужно отнести тугоухость, которая связана с поражением центральных слуховых проводников - кохлеарного нейрона, ядер и т. д. или поражением коркового конца слухового анализатора.

Описанные две формы тугоухости могут комбинироваться {смешанная, или комбинированная, форма).

Для дифференциальной диагностики пользуются рядом ме­тодов. Отоскопия часто дает важные данные для суждения о ха­рактере поражения звукопроводящего аппарата, однако по ее данным нельзя судить о состоянии слуховой функции. Для этого требуется специальное ее исследование.

При исследовании детей с глухотой или резкой тугоухостью большое значение имеет выявление объема и размера сохранив­шихся остатков слуха, которые можно использовать при обуче­нии речи и слухопротезировании. Наиболее широко применяется исследование слуха речью, камертонами и аудиометром.

Сравнение воздушной и костной проводимости играет решаю­щую роль при различении заболеваний звукопроводящего и зву-ковоспринимающего аппарата. При заболеваниях среднего и на­ружного уха страдает звукопроведение через воздух, костное же сохраняется в норме или даже улучшается. При заболеваниях же внутреннего уха страдает и воздушная, и костная проводи­мость (рис. 1, 2).

Самые распространенные типы психологической защиты — КОМПЕНСАЦИЯ И СВЕРХ (ГИПЕР) КОМПЕНСАЦИЯ. Специальный смысл этих терминов примерно такой, какой вкладывает в них обыденное сознание: преодоление и компенсация своих недостатков при развитии частично сохранившихся в пораженной сфере функций (сверхкомпенсация) или интенсивном развитии своих способностей в другой, незатронутой сфере (компенсация).

С этими способами психологической защиты мы встречаемся на каждом шагу и используем их сами, успешно или безуспешно - это уже другой вопрос.

Когда я встречаю например, «качка», то немедленно задаю себе вопрос а какие же у него проблемы? Здесь я, естественно, не рассматриваю случаи, когда компенсировать просто нечего,- есть и такие индивиды, но мы не занимаемся сейчас зоопсихологией А вот что же заставляет по видимости здорового молодого человека истязать себя, безжалостно тренировать свое тело, часто превышая пределы допустимого, если он, конечно, не профессиональный cпoртсмен? Желание походить на Сталлоне, соответствовать - внешне - идеалу сверхмужчины, супермена? Чаще всего - это неуверенность в себе, неумение вести себя с девушками, иногда - сексуальная неудача. Возможно также, в детстве его били ребята во дворе, а он не умел дать сдачи…

Иногда такая сверхкомпенсация творит чудеса: вспомним Демосфена, величайшего оратора Древней Греции, преодолевшего свое косноязычие, или многих ныне знаменитых спортсменов, начавших занятия физкультурой, чтобы избавиться от хилости и болезней (таков, например, путь в спорт хоккеиста Валерия Харламова) Но бывает, что побуждение компенсировать свои недостатки, абсолютно здоровое желание доказать себе, что «могу, и не хуже других!» переходит в болезненное стремление всегда и всюду доказывать свою полноценность, становится самоцелью. Человек уже не занижается компенсацией своих недостатков, чтобы жить более полноценно, а живет для того, чтобы демонстрировать всем и всюду себя и свои достижения. Результат бывает очень печален, особенно, например, если большой или маленький начальник пытается компенсировать недостаток ума и компетентности.

Кстати, сексопатологи хорошо знают, что под одной из разновидностей синдрома донжуанизма (надеюсь, не надо пояснять?) скрывается импотенция: страдающий ею мужчина компенсирует свой дефект тем, что завоевывает женщину, доводит ее до «последней черты» и тут же бросает, переходя к следующей жертве. Недаром по одной из версий знаменитого сюжета Дон Жуан был женщиной. Кстати, при другом варианте донжуанизма «герой» может страдать психической несостоятельностью: женщина его привлекает только до момента первого обладания, после этого он теряет к ней всякий интерес и, снова одинокий, устремляется на свои бесконечные поиски. От таких «донжуанов», не знающих любви, надо отличать тех, кого мы часто в жизни называем донжуанами, или, проще говоря, бабниками,- здоровых молодых людей, обладающих избытком жизненных сил, горячим темпераментом и физическими данными себе под стать, которые вовсю наслаждаются жизнью. Таков Дон Жуан Байрона.

Просто компенсация, когда дефект в одной сфере заставляет человека реализовывать себя в другой, полностью сохранной, часто приводит к лучшим результатам, чем сверхкомпенсация, и это понятно строить заново всегда легче, чем ремонтировать и перестраивать, в чем мы все наглядно убедились на примере канувшей в лету перестройки. Примеры компенсации у всех на виду: неуклюжий мальчик-увалень, изгой в ребячьей компании, который зато лучше всех учится и впоследствии становится выдающимся ученым, оставляя далеко позади сверстников; некрасивая девушка, заставляющая за умными разговорами почти забыть о своей внешности, и т. п. Благодаря компенсации человек может развить свою личность, интеллект, реализовать себя, несмотря на свою действительную или мнимую ущербность, а может быть, и благодаря ей,

Крамольная мысль? Что ж, тогда давайте перейдем на конкретные личности. Вернемся немного назад, к тому, что уже стало достоянием истории. Трансляция I Съезда народных депутатов СССР - его смотрела тогда вся страна. И все видели, как депутат Илья Заславский, сильно хромая, поднимался на трибуну и своим выступлением вызывал бурю страстей, но уж никак не жалость. Можно не соглашаться с его взглядами, но нельзя отрицать, что этот человек по складу характера, темпераменту, интеллекту - неординарный политик. Как бы сложилась его жизнь, если бы в детстве он мог бегать, играть, носиться со сверстниками? Мы этого не знаем, не будем строить догадки; впрочем, можно вспомнить, что жертвой полиомиелита был и всеми признанный, вписавший свое имя в историю золотыми буквами Франклин Делано Рузвельт.

Внутреннее ощущение ущемленности, заставляющее нас действовать, часто не соответствует степени выраженности реального дефекта, даже если он и существует. Например, все биографы Джорджа Гордона Байрона сходятся в том, что огромную роль в его становлении и развитии сыграла его легкая врожденная хромота, которую он воспринимал очень болезненно. Может быть, именно поэтому он стал лучшим боксером-любителем Англии, переплывал Геллеспонт и считался (и был) покорителем женских сердец? И не явилось ли это субъективное, явно преувеличенное восприятие своего физического недостатка одним из источников его поэтического творчества?

И здесь мы подошли еще к одному, может быть, высшему типу психологической защиты - СУБЛИМАЦИИ. Это перевод своих внутренних конфликтов, неудовлетворенных потребностей в творческую активность. Внутренняя неудовлетворенность, преображенная процессом творчества, перестает быть таковой и становится источником, побудительной силой созидания. Есть художники, которые просто органически не могут творить, если они счастливы. Иногда между внутренними проблемами человека и его творчеством можно проследить довольно явственную связь: например, известно, что Л.Н. Толстой, описывая дом Ростовых, в образе Сони выразил свое разочарование в жене (и даже дал ей то же имя), а в образе Наташи - свое восхищение сестрой жены, в которую был влюблен. Но чаще этот процесс происходит в скрытой форме.

Даже душевно больныx людей с глубоко нарушенной психикой может спасти причастность к искусству, вовлечение в творческую деятельность, иногда для них это последний шанс. Что же тогда можно сказать о людях здоровых? И не надо говорить, что ты бездарен и ни на что не способен: творчество - явление многоликое, вовсе не обязательно связаннее с наукой или искусством. Например, приготовление вкусного обеда тоже может быть проявлением творческих способностей, особенно в наших недавних обстоятельствах, когда готовить приходилось буквально из ничего. А какое удовольствие можно получить, творчески создавая свою семейную атмосферу!

Часто в нашей повседневной жизни психологическая защити проявляется так, что мы даже не подозреваем об этим. Как только не приходится изощряться нашей психике, чтобы уберечь нас, драгоценны с, от излишних, с ее точки зрения, переживаний! Например, человеку свойственно всегда ощущать себя правым, поступающим достойно и красиво. В таких случаях может вступить в действие РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ, которая позволяет нам объяснить свои мотивы и поступки самым приемлемым образом. Например: мне не нужен этот виноград, потому что он зеленый. Я не люблю этого субъекта, потому что он подлец и сволочь (на самом деле я когда-то этому человеку сделал гадость, и потому я его не люблю, но не могу же я допустить, что сволочь - это я!).

Или вот еще один способ - ВЫТЕСНЕНИЕ Из сознания вытесняется все, чего не хочется знать. Человек может не верить ни своим глазам, ни ушам, а доверяет только своей версии событий, которая его устраивает. Некоторые владеют этим приемом виртуозно. Типичный пример: мать и жена, хозяйка дома, уверена, что домашние ее терроризируют, а она ведет себя как овечка. Если записать на магнитофон, как она кричит на близких, и дать ей прослушать запись, она может не поверить, что это ее голос. Или - от жены внезапно уходит муж, но внезапно только для нее, подруги пытались ее предупредить, поведение мужа изменилось давно, но она не верила ни им, ни своим глазам, да и сейчас уверена, что муж ее любит и вернется к ней, хотя он уже живет с другой. Как видите, такой способ защиты весьма успокоителен, но вовсе не всегда полезен для реальной жизни.

Существуют и другие способы психологической защиты, например: ПРОЕКЦИЯ, когда свои мотивы и действия приписываются другим людям (мелкий воришка убежден, что «все вокруг воруют»; поступать как все - одна из норм традиционной морали); стремление слиться с ПРИРОДОЙ (совсем не случайно многие предпочитают проводить выходные дни и отпуска на лоне природы, не считаясь с неудобствами).

А что же происходит, когда не срабатывают эти или другие, реже встречающиеся, нормальные механизмы психологической защиты? Тогда, чтобы спасти личность от распада, деградации, самоубийства, обычно вступают в действие другие механизмы - патологические. Увы, далеко не всегда эти способы защиты, сохраняя ядро нашей личности, помогают нам приспособиться к окружающему миру, чаще наоборот: невроз, депрессия, уход в болезнь - это тоже психологическая защита, только не самая лучшая, но, во всяком случае, она позволяет избежать ответственности.

Бывает, доходит до курьезов: известно, например, как внезапное помрачение сознания однажды спасло весьма легкомысленную даму. Когда, как в анекдоте, внезапно вошел муж и застал ее раздетою вдвоем с любовником, ей привиделось, что она на пляже. Она потребовала, чтобы муж подал ей полотенце: разве он не видит, что ей холодно?.. Психиатрическую больницу она приняла за санаторий в Крыму, а больных - за отдыхающих. Через два дня муж пришел ее навестить с цветами, через три - простил: ведь несчастная от потрясения сошла с ума! А еще через день она вышла из психоза, забыв абсолютно все: и содержание своего бреда, и то, что было до этого.

1.

В тех системах психологии, которые в центр ставят понятие целостной личности, идея сверхкомпенсации играет доминирующую роль. "Что меня не губит, делает меня сильнее", - формулирует эту идею В. Штерн, указывая, что из слабости возникает сила, из недостатков - способности (W. Stern, 1923, с. 145). Широко распространенное и очень влиятельное в Европе и Америке психологическое направление, созданное школой австрийского психиатра Адлера и называющее себя индивидуальной психологией, т. е. психологией личности, развило эту идею в целую систему, в законченное учение о психике. Сверхкомпенсация не есть какое-либо редкое или исключительное явление в жизни организма. Примеров ее можно привести бесконечное множество. Это, скорее, в высшей степени общая и широчайше распространенная черта органических процессов, связанная с основными законами живой материи. Правда, мы до сих пор не имеем сколько-нибудь исчерпывающей и всеохватывающей биологической теории сверхкомпенсации, но в ряде отдельных областей органической жизни эти явления изучены столь основательно, практическое использование их столь значительно, что мы с полным правом можем говорить о сверхкомпенсации как о научно установленном фундаментальном факте в жизни организма.

Мы прививаем здоровому ребенку оспенный яд. Ребенок переносит легкую болезнь и по выздоровлении становится на много лет защищенным против оспы. Его организм приобрел иммунитет, т. е. не только справился с легким заболеванием, которое мы вызвали прививкой, но вышел из этой болезни более здоровым, чем был до нее. Организм сумел выработать противоядие в гораздо больших размерах, чем требовалось дозой внесенного в него яда. Если мы теперь сравним нашего ребенка с другими, не испытавшими прививки, то у видим, что он в отношении этой страшной болезни является сверх здоровым: он не только не болеет сейчас, как другие здоровые дети, но он и не может заболеть, он останется здоровым и тогда, когда яд снова попадет ему в кровь.