Взяв на себя обязательства по отношению к России, турецкий султан тем самым получил возможность активизировать свою агрессию против других европейских государств, направив против них освободившиеся вооруженные силы. Однако нескоорди-нированность его политики с действиями крымских татар привела к тому, что татары проникали на украинские и русские земли с разорительными набегами. Хотя султан клялся «страшною и крепкою клятвою… именем сотворявшего небо и землю» не нарушать условий Бахчисарайского перемирия, закрепленного в следующем году Константинопольским мирным договором, агрессивные действия крымцев вынудили Россию искать союзников против Турции.
В Западной Европе к тому времени возникла антитурецкая коалиция, участники которой (Австрия, Польша и Венеция) стремились вовлечь в союз и Россию. Русское правительство царевны Софьи (1682-1689) поставило условием своего участия в Священной лиге заключение «вечного мира» с Польшей. Этим самым подтверждались бы условия Андрусовского перемирия. «Вечный мир» (1686 г.) наметил перелом- в отношениях между Россией и Польшей. Усилия двух государств в борьбе с Турцией, таким образом, были объединены.
С целью выполнения союзных обязательств перед Польшей и прочими членами лиги русское правительство организовало два военных похода в Крым. Во время подготовки к первому походу сказались отрицательные свойства поместной конницы, которые оказали влияние на исход всей операции. В рядах этих воинских формирований, носивших черты организации времен феодальной раздробленности, дисциплина была столь низкой, что сборы проходили медленно, а часть опоздавших дворян в знак неверия в удачу похода вообще прибыла в траурной одежде и с черными попонами на лошадях. Наконец, весной 1678 г. 100-тысячная армия (отчасти состоявшая из полков нового строя), сопровождаемая огромным обозом, выступила в поход. Татары предусмотрительно выжгли степь, и, в условиях летней жары жестоко страдая от отсутствия воды и теряя конский состав, русская армия не достигла Крыма. Она вернулась в пределы России, понеся во время изнурительного похода большие потери людей и лошадей.
Правительство организовало второй Крымский поход (1689 г.) ранней весной, и уже в мае русская армия достигла Перекопа. Но и на этот раз войскам не удалось добиться успеха. Фаворит царевны Софьи князь В. В. Голицын, стоявший во главе армии в обоих походах, был неплохим дипломатом, но оказался неудачливым полководцем. Поговаривали, что Голицына, отказавшегося от генерального сражения и отступившего от Перекопа, подкупили турки.
Тем не менее, неудачные итоги Крымских походов дали и положительные последствия. Россия формально внесла вклад в борьбу против турецкой агрессии, так как эти походы отвлекли на себя силы татар, и султан таким образом лишился поддержки многочисленной крымской конницы. Это обеспечивало союзникам России по антитурецкой коалиции благоприятные условия для успешных действий на западноевропейском театре войны.
В середине XVII века Турция стала отставать в своем развитии от западноевропейских стран. Вместе с тем снижалась и военная мощь Османской империи. Но это не остановило ее агрессивных устремлений. В начале 70-х годов войска турецкого султана и его вассала - крымского хана вторглись в Польшу и Украину, дойдя до самого Днепра.
Австрийский император Леопольд I 31 марта 1683 года заключил договор с королем Польши Яном Собесским против Турции. Военную помощь обещали Бавария и Саксония. Бранденбург отказался выступить против турок. Остальные немецкие княжества совсем не откликнулись. Денежную помощь оказывали Савойя, Генуя, Испания, Португалия и сам папа Римский Иннокентий XI.
Султан собрал огромную армию и поручил ее великому визирю Каре-Мустафе, которому вручил зеленое знамя пророка, что означало начало священной войны.
14 июля 1683 года турецкое войско во главе с великим везирем Кара Мустафа-пашой осадило Вену. На третий день осады турки, заняв предместья, окружили город со всех сторон.
Общая опасность "исламского нашествия" заставила правителей христанских стран центральной Европы пересмотреть свой нейтралитет и срочно направить войска на помощь Австрии. К Вене подошли 6 тысяч солдат из Швабии и Франконии, 10 тысяч из Саксонии, небольшой отряд из Ганновера. Польское 15-тысячное войско привел к Вене Ян Собесский. Они присоединились к оборонявшим Вену имперским войскам и полкам саксонского курфюрста, общая численность которых составляла около 50 тысяч солдат.
Во время осады и сражения турки потеряли 48,5 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными, 300 пушек, все свои знамена. (Новичев А.Д. Указ. соч. C.I 86.) Среди убитых было 6 пашей, но сам Мустафа бежал в Белград, где был казнен по приказу султана. В турецком лагере была захвачена палатка визиря с огромными богатствами, в том числе зеленое знамя пророка, которое король послал в подарок папе Римскому.
Священная лига
После поражения под Веной Османская империя вынуждена была перейти к обороне и постепенно отступала из Центральной Европы. После штурма Вены ушли саксонцы, швабы, франконцы, остались только австрийцы, баварские и польские части. Но война продолжалась еще долго. 5 марта 1684 года для борьбы с Османской империей была создана антитурецкая коалиция под названием "Священная лига", в которую вошли Австрия, Польша, Венеция, Мальта и в 1686 году Россия. Остатки турецкой армии потерпели еще одно поражение от Яна Собесского на Дунае и откатились к Буде.
В 1686 году австрийские войска заняли Буду, овладели восточной Венгрией, Славонией, Банатом, заняли Белград. В 1697 году австрийские войска под командованием Евгения Савойсского разбили турецкую армию у Зенты. Борьбу Австрии против Турции облегчили Азовские походы Петра 1 1695-1696 годов.
На правах рукописи
МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРОЕКТ
АНТИТУРЕЦКОЙ КОАЛИЦИИ
В КОНЦЕ XVI – НАЧАЛЕ XVII вв.
07.00.02 – Отечественная история
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Волгоград 2009
Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении
«Волгоградский государственный университет»
Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, ведущий
научный сотрудник Института
кандидат исторических наук, доцент
Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Южный федеральный
университет».
Защита диссертации состоится 9 октября 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (г. Волгоград, Университетский проспект, 100)
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук
Актуальность темы исследования. После падения Константинополя европейские державы полтора века находились под угрозой османского завоевания и нуждались в создании антитурецкой лиги или коалиции. Основной целью коалиции была разработка проекта совместных действий европейских государств по наступлению на Османскую империю. Вначале планировалось заключить союз исключительно из европейских государств, имевших непосредственные границы с Османской империей. Однако установление торговых и политических контактов с Персией позволило европейским правительствам осознать в конце XV в., что Османская империя может быть блокирована как с запада, так и с востока и не сможет вести войну на два фронта: против европейцев-христиан и персов-шиитов. Из-за противоречий между европейскими государствами реализация идеи создания широкой антитурецкой коалиции стала возможной лишь с 80-х гг. XVI в. Проект антитурецкой коалиции был первой попыткой создания международного политического альянса, включавшего несколько государств.
Московское государство выступило активным участником антитурецкого соглашения и главным посредником между Персией и Западной Европой в процессе заключения военно-политического союза. Участие в коалиции предоставляло Московскому государству шанс интегрироваться в европейское сообщество , возможность стать его полноправным членом, укрепить и, возможно, расширить свои южные рубежи.
Международное положение Московского государства, его роль в международной политике конца XVI – начала XVII вв. были обусловлены несколькими факторами. Во-первых, уровнем политической, экономической и социальной самостоятельности государства. Во-вторых, стремлением к признанию его самостоятельности другими европейскими и азиатскими державами. Третий фактор – геостратегическое положение (географическое расположение между Западной Европой и Азией и политико-стратегическое значение) Московского государства – влиял на политические и экономические отношения между европейскими и восточными державами. Четвертый фактор – осознание себя частью «поствизантийского мира», независимости от ордынского ига – оказывал наибольшее влияние и определял восточную политику Московского государства до начала Тридцатилетней войны.
Таким образом, исследование процесса участия и роли Московского государства в создании антитурецкой коалиции представляется весьма актуальным как с точки зрения изучения истории России конца XVI – начала XVII вв., так и с точки зрения изучения истории международных отношений этого периода.
Степень изученности темы. Вопрос о вступлении Московского государства в антитурецкую лигу затрагивался в общих работах по истории России начиная с конца XVIII в. По мнению, московское правительство симпатизировало созданию антитурецкой лиги, но не собиралось принимать в ней активного участия. в отличие от считал, что участие Московского государства в лиге было возможным, но для этого ему следовало заручиться формальными договоренностями с ближайшими союзниками в этой борьбе. Ближайшим союзником была Священная Римская империя. отмечал важность отношений Московского государства с европейскими странами, в частности со Священной Римской империей, и подчеркивал, что такая политика была более выгодна австрийским императорам, чем московскому двору. Особое внимание восточному аспекту внешней политики России он уделил после взятия Казани и Астрахани. Историк первым ввел в науку понятие «восточного вопроса» и указал на факт трехсторонних переговоров в Москве 1593 –1594 гг., направленных на создание антитурецкого союза Московского государства, Священной Римской империи и Персии, но не достигших цели. Отмеченные историки рассматривали проблему вступления Московского государства в антитурецкую коалицию с точки зрения роли и внешнеполитического положения России, которое она заняла после царствования Петра I. Такой оценочный стереотип трактует политику государства предшествующих эпох с позиции его политических интересов более позднего времени.
Первой специальной работой, посвященной русско-персидским отношениям, стало сочинение (1803 – 1805 гг.), опубликованное лишь в 1996 г. и оставшееся неизвестным современникам. По мнению ученого, предложение включиться в антитурецкое соглашение Московские власти получили в 1589 г. от Римского Папы и императора Рудольфа II. Московское руководство согласилось войти в лигу при условии заключения договора со всеми христианскими государями. утверждал, что именно это предложение подтолкнуло московские власти активизировать восточную политику. Они намеревались укрепить собственные позиции в Закавказье. Этому способствовали и предложения персидского шаха Мохаммед Солтана Худабенде заключить союз против турок. согласился с в том, что московские власти не собирались заключать союз против турок, а пытались своими действиями через посредничество Клемента VIII и Рудольфа II вынудить Польшу заключить мир на выгодных для них условиях.
Русско-турецкая война 1877 – 1878 гг. пробудила в российском обществе большой интерес к «восточному вопросу» и роли России в освобождении балканских народов. Вышли работы по «восточному вопросу» историков, и . По мнению авторов, понятие «восточного вопроса», связанное прежде всего с борьбой против Турции, имело во внешнеполитической доктрине Московского государства автономное значение и играло второстепенную роль по отношению к Балтийской проблеме. «Восточный вопрос» не связывался с восточной политикой Московского государства, как будто ее не существовало. Такая схема легко укладывается в основные принципы западнических концепций, но не дает ответов на многие вопросы, связанные с внешнеполитической деятельностью московских властей по созданию антитурецкой коалиции.
Опираясь на материалы грузинских и персидских посольских книг 1587 –1613 гг., историк-архивист отмечал возникновение кавказского вопроса в восточной политике Московского государства, его влияние на русско-персидские отношения. Он считал, что главной целью русско-австрийских отношений были дипломатические усилия по заключению антитурецкого союза между императором, царем и шахом.
Ученый-востоковед первым обратил внимание на формы договоров между европейскими и восточными правителями. Подчеркивая их принципиальную разницу, он отмечал, что договоры-«трактаты о мире» соответствовали «шертным» грамотам мусульманских правителей. Это ценное замечание дает ключ к пониманию способов заключения договоров между мусульманскими и христианскими государями. В примечаниях к публикации документов по истории русско-европейской дипломатии из итальянских и испанских архивов подчеркивал, что в развитии тесных дипломатических отношений были заинтересованы как испанские и австрийские Габсбурги, так и московское правительство. Главной целью их сотрудничества был антитурецкий союз, но каждая из сторон преследовала еще и свои национальные интересы.
Выдающийся востоковед считал, что европейские, в т. ч. и московские, государи нуждались в XVI –XVII вв. в Персии, прежде всего как в политическом союзнике в борьбе с Османской империей, и лишь затем как в торговом партнере. Россия в отношениях с Персией преследовала еще и свои национальные цели. Так, поход воеводы Бутурлина 1604 г. ученый считал попыткой московских властей закрепиться в Северном Закавказье, а не помощью войскам шаха, воюющим в Дагестане .
Один из первых советских историков выделил два направления российской внешней политики конца XVI – начала XVII вв.: балтийское и черноморско-кавказкое (т. е. восточное). Он считал, что главной задачей московской восточной политики конца XVI в. были усилия, парализующие влияние Турции на Северном Кавказе, а в начале XVII в. – отстаивание собственных интересов и утверждение на Кавказе. Другой советский историк, в отличие от считал, что европейские государства могли нуждаться в Персии как в союзнике по антитурецкой коалиции только в XVI в., а со второй четверти XVII в. на первый план вышли чисто экономические интересы. В последней четверти XVI в. одним из главных аспектов внешнеполитических связей Персии с европейскими государствами, по мнению исследователя, были отношения со Священной Римской империей. Персидский вопрос в русско-австрийских отношениях в итоге свелся к вопросу о русско-имперско-персидском союзе, направленном против Османской империи.
В послевоенный период высказал мысль о том, что противодействие Московского государства Османской империи было продолжением борьбы с татаро-монголами. Борьба с османами сближала Московское государство с Персией и Священной Римской империей, искавшими помощи у Москвы. Историк полагал, что инициатором создания антитурецкой коалиции был Борис Годунов. По мнению, главным направлением внешней политики Московского государства в последней четверти XVI в. являлось балтийское, но как второстепенное, существовало и черноморско-каспийское. Оба курса внешней политики, наметившиеся в середине века, сливались друг с другом: борьба за Балтику должна была вестись против Турции11.
Видный советский историк полагал, что Московское государство во второй половине XVI в. имело с Персией тесные дипломатические связи, обусловленные общими интересами в борьбе с Турцией. По его мнению, Персии удалось заключить с Московским государством договор, результатом которого стала военная экспедиция Бутурлина на Кавказ12.
в своей кандидатской диссертации доказывала, что Московское государство не собиралось воевать с Османской империей, а переговоры по этому вопросу были лишь дипломатическим маневром, с целью привлечь к себе внимание западноевропейских партнеров. Оно выступило инициатором военно-политического союза, тогда как шах лишь предложил царю восстановить отношения, прерванные в середине XVI в.13
В специальной работе по истории русско-иранских отношений конца XVI – начала XVII вв. отмечал, что совместная борьба с Турцией и Крымским ханством была стержнем русско-персидских отношений рассматриваемого периода. Однако в целом отношения между двумя государствами сводились не к военно-политическому союзу, а к торгово-коммерческой деятельности. Ученый сделал вывод о различном подходе Московского государства и Ирана к решению своих первоочередных политических задач14.
Специалист по русско-польским отношениям, убедительно доказал, что уже в царствование Ивана IV одним из главных вопросов внешней политики Московского государства был поиск союзников для борьбы с Османской империей. По его мнению, наиболее подходящим кандидатом для такого союза была Польша, а не Священная Римская империя. Ученый увязывал «балтийскую» проблему с решением «восточного» вопроса в сотрудничестве с Польшей, предполагая тесную связь между этими направлениями внешней политики Московского государства во второй половине XVI в. Перу исследователя принадлежит единственная на сегодняшний день специальная работа, посвященная попыткам создания антитурецкого союза в 70-х годах XVI в.15
В зарубежной историографии первым коснулся проблемы создания антитурецкой коалиции во второй половине XVI в. историк-иезуит о. Павел Пирлинг, который считал, что именно в Римской Курии родилась идея привлечь Московское государство в антитурецкую лигу. А. Поссевино вел переговоры в 1580-х гг. в Москве с Иваном IV и, вернувшись домой, составил идеолого-политическое обоснование этой лиги. П. Пирлинг полагал, что Римская Курия нуждалась в Московском государстве и как в посреднике для привлечения в ряды лиги Персии. Он оценивал позицию Московского государства по отношению к антитурецкой коалиции в целом как позитивную и считал период 1593 – 1603 гг. наиболее благоприятным для ее создания16.
Переговорный процесс создания антитурецкой коалиции рассматривал исследователь русско-австрийских отношений Х. Юберсбергер. Он первым обратил внимание на различия в политическом устройстве Священной Римской империи и Московского государства, обусловившие разное отношение их правителей к вопросам реализации внешнеполитических задач. Х. Юберсбергер считал, что во взаимоотношениях с императором главной целью Б. Годунова было не заключение антитурецкого союза, а получение гарантий в случае перехода трона в его руки. Император должен был взять обязательства по защите династии Годунова от притязаний Польши. Таким образом, Московское государство под предлогом заключения антитурецкого союза собиралось втянуть Империю в войну с Польшей17.
Опираясь на иранские источники, французский востоковед Л. Беллан полагал, что не последнюю роль в вовлечении Персии в антитурецкую коалицию играли братья Ширли. Перед посольством А. Ширли и Хусейн Али бека в Европу (1599 –1600 гг.) стояло две задачи: заключить наступательный союз против османов и договориться о поставках персидского шелка-сырца на европейские рынки18.
Ханбаба Байани считал основной целью взаимоотношений Московского государства и Персии заключение военно-оборонительного союза против Турции. Не менее их в таком союзе были заинтересованы европейские государства19.
Чешский исследователь Й. Матоушек исследовал цели и задачи европейской политики в период подготовки к войне против османов в начале 1590-х гг. Значительное место в его работе отведено русско-имперским связям, которые осуществлялись в этот период через посольства Н. Варкоча. Рассматривая русско-имперско-персидские переговоры в Москве в 1593 г., ученый пришел к выводу, что все три стороны согласились заключить договор о совместной борьбе с османами20.
Австрийские исследователи В. Ляйч, Б. фон Паломбини, К. Воселка подчеркивали, что инициатива создания антитурецкой коалиции всегда исходила из Западной Европы, а Московскому государству в предполагаемом союзе отводилась второстепенная роль. Кроме того, Б. фон Паломбини утверждала, что в конце XVI в. Московское государство, урегулировав отношения с Польшей, было готово вступить в антитурецкую лигу как «временно заинтересованное государство»21.
полагал, что план создания широкой антитурецкой лиги разработала Римская Курия к началу 1590-х гг. Он называл коалицию европейской, т. к. в ней должны были участвовать Испания, Священная Римская империя и Венеция, хотя предполагалось участие Московского государства и Персии. Ученый придерживался мнения В. Ляйча и К. Воселки о том, что московские власти были не против участия в антитурецкой лиге, но преследовали, как и другие, свои политические цели. Он считал, что условием участия Московского государства в лиге было вступление в нее Испании, Римской Курии, Священной Римской империи, Венеции и подписание антитурецкого договора в Москве22.
Анализ историографии свидетельствует, что проблемы создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. и роль в этом процессе Московского государства недостаточно изучена. Ученые затрагивали отдельные аспекты этой темы в процессе общих исследований российской истории, изучения истории русской дипломатии, русско-австрийских и русско-иранских отношений, истории создания коалиции более раннего периода. В научной литературе лишь в общих чертах отражены вопросы двухсторонних и трехсторонних отношений между Московским государством, Священной Римской империей и Персией, связанных с созданием антитурецкой лиги. Предпосылки, причины и особенности появления идеи создания коалиции, активизации восточного направления внешней политики Московского государства, изменения приоритетов русско-австрийских и русско-персидских отношений не изучены. Условия для реализации проекта антитурецкой коалиции не выявлены. Специфика и динамика развития процесса создания антитурецкого союза не определены. Выявленные историками причины и следствия, а также оценки событий спорны. Данные исследователей о процессе создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. фрагментарны, содержат фактические неточности. Они требуют проверки и значительного дополнения сведениями из архивных и опубликованных исторических источников.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования – выяснить причины и особенности процесса участия Московского государства в проекте создания антитурецкой коалиции как самостоятельного направления восточной политики.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи: – выявить предпосылки, определить особенности появления идеи создания антитурецкой коалиции европейских государств;
– определить причины активизации восточного направления внешней политики Московского государства;
– прояснить обстоятельства реализации проекта антитурецкой коалиции в составе Московского государства, Священной Римской империи и Персии;
– раскрыть причины, уточнить цели и особенности процесса интеграции Московского государства в европейское сообщество посредством участия в антитурецкой коалиции;
– проследить специфику и динамику развития процесса создания антитурецкой коалиции;
– уточнить причины изменения внешнеполитических приоритетов в русско-имперских и русско-персидских взаимоотношениях, не позволившие создать антитурецкую коалицию;
– выделить этапы эволюции антитурецкого проекта во внешней политике Московского государства, Священной Римской империи и Персии на протяжении рассматриваемого тридцатилетнего периода.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1587 по 1618 гг. – время наибольшей дипломатической активности европейских держав, Московского государства и Персии в создании антитурецкой коалиции. Нижняя хронологическая граница обусловлена началом практических действий Московского государства, направленных на создание коалиции. Верхнюю хронологическую границу исследования определила дата начала Тридцатилетней войны, круто изменившей внешнеполитические приоритеты большинства участников коалиции.
Географические рамки исследования ограничены территориями государств и народов, входивших в состав антитурецкой коалиции или находившихся в сфере их политического влияния.
Методологической основой диссертации являются принципы историзма и объективности, позволяющие изучать предметы и явления в многообразии и конкретно-исторических условиях их возникновения и развития. В ходе диссертационной работы применялись общеисторические и специальные методы научного исследования. Историко-генетический метод помог проследить динамику создания и развития антитурецкой коалиции. Историко-сравнительный метод позволил выявить общие и специфические черты государств-участников антитурецкой коалиции, закономерности и случайные явления в развитии отношений между ними. Историко-типологический метод дал возможность разработать классификацию типов межгосударственных соглашений и договоров между христианскими государствами и Персией в рассматриваемый временной отрезок, периодизацию процесса создания антитурецкой коалиции. Сочетание историко-сравнительного и историко-типологического методов дало возможность выявить общие и специфические черты, характерные для различных периодов процесса создания коалиции. Историко-системный метод позволил рассмотреть взаимоотношения держав антитурецкой коалиции как единую систему их международных отношений в конце XVI – начале XVII вв., учесть национальные интересы этих государств, проследить их влияние на развитие идеи создания антитурецкой коалиции. Метод структурного анализа исторических источников помог определить место идеи создания антитурецкой коалиции во внешней политике каждой из рассмотренных держав, выявить специфику понимания этой идеи правительствами держав.
Источниковую базу исследования составляют опубликованные и архивные письменные исторические источники конца XVI – начала XVII вв. по истории создания антитурецкой коалиции, участия в этом процессе Московского государства и других стран. Письменные источники можно разделить на четыре группы в зависимости от происхождения, целей создания и характера содержащейся в них информации.
1. Делопроизводственная документация русского происхождения . Наибольшую ценность для исследования представляют неопубликованные документы из Российского государственного архива древних актов (РГАДА): Ф. 32 Сношения России с Римской империей, Ф. 77 Сношения России с Персией, Ф. 110 Сношения России с Грузией, Ф. 115 Кабардинские, черкесские и другие дела, а также документы из архива Санкт-Петербургского Института истории Российской академии наук (АСПбИИ РАН): Ф. 178 Астраханская приказная палата. Часть источников этой группы опубликована в памятниках дипломатических отношений России с иностранными державами, Донских делах и Разрядных книгах. В сборники документов вошли материалы по связям Московского государства со Священной Римской империей и Персией, составу русских посольств. Источники этой группы содержат обширные данные, отложившиеся в делах Посольского Приказа периода 1588 –1719 гг., о дипломатической переписке между имперским, московским и персидским дворами, проекты и тексты договоров о военно-наступательном союзе против Османской империи, которые предполагалось заключить между участниками антитурецкой коалиции. В делопроизводственных материалах обнаружена ценная информация о переговорном процессе по созданию антитурецкого наступательного союза между Московским государством, Священной Римской империей и Персией, путях следования и условиях пребывания в различных странах союзных посольств. Документы дают представление о работе и нуждах дипломатических миссий, полномочиях послов, характере и формах взаимоотношений союзных государей, освещают политические связи государств-участников коалиции, позволяют выяснить роль Московского государства в антитурецком союзе, проследить изменения во внешнеполитическом курсе союзных государств в начале XVII в.
2. Делопроизводственная документация иностранного происхождения . Источники этой группы представлены документами иностранных дипломатических ведомств , извлеченными русскими и зарубежными историками из иностранных архивов и библиотек. Часть их опубликована в сборниках документов под редакцией 23, Д. Берше24, Е. Шаррьера25, Т. де Гонто Бирона де Салиньяка26, 27. Огромную ценность представляют документы «Хроники кармелитов», содержащие отчеты кармелитов, исполнявших дипломатические поручения Римской Курии в Персии и Московском государстве, переписку папской канцелярии с шахами, предложения Аббаса I по созданию антитурецкой коалиции28. К этой же группе источников относятся материалы переписки римских понтификов с московскими государями29 и Лжедмитрием I30. Неопубликованные материалы состоят из коллекции документов Ф. 30 РГАДА, извлеченных русскими учеными из архивов Ватикана, Рима и Венеции, архивов и библиотек Франции и Англии.
Источники второй группы содержат ценные сведения о разработке проектов создания антитурецкой коалиции, переписке персидских шахов с европейскими государями, секретные инструкции европейских дипломатов в Персии, отчеты-донесения европейских дипломатов своим правителям. Документы дают представление о связях Московского государства с зарубежными странами, внутриполитических событиях Московского государства, планах похода Лжедмитрия I против Турции, имперских и персидских посольствах в Москву, международном положении Османской империи. Источники позволяют выяснить реакцию Османской империи на действия европейских государств, направленные против нее, отношение Османской империи к государствам антитурецкой коалиции (в т. ч. к Московскому государству и Персии), осветить предложения Римской Курии о роли Московского государства в предполагаемом союзе.
3. Летописи. Представлены материалами памятников русского летописания – Никоновской летописи и Нового летописца31. В Никоновской летописи неоднократно встречаются описания приезда шамхальских и гилянских «гостей» ко двору московского государя. В Новом летописце отражены события с конца царствования Ивана IV до 1730-х гг., в том числе данные о приемах персидских послов. Информация летописных памятников позволяет составить общее представление о событиях в Московском государстве рассматриваемой эпохи, дополняет сведения из посольских книг.
4. Мемуары, дневники, путевые записки . Представлены мемуарами, дневниковыми записями, отчетами иностранных послов и путешественников: имперских послов Никласа фон Варкоча32, Михаэля Шиле33, Орудж бека Байята – секретаря персидского посольства Хусейн Али бека и А. Ширли в Европу34, имперских послов Стефана Какаша и Георга Тектандера35, польских и папских послов при дворе Лжедмитрия I36, испанских послов в Персии Антонио да Гувеа37 и Гарсия да Фигероа38. Источники этой группы дополняют данные других документов об инструкциях и полномочиях послов, о планах создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. Путевые записки испанских послов дают также представление о реакции Филиппа III на предложения Аббаса I по поводу заключения антитурецкого союза, эволюции в отношении шаха к испанскому королю и другим европейским государям.
В основу исследования положены делопроизводственные материалы Посольского Приказа Московского государства и иностранных дипломатических ведомств, которые дают возможность реконструировать в основных чертах переговорный процесс по созданию коалиции и прояснить позиции участвовавших в них сторон. Полученные данные позволяют проверить показания других групп, дополнить и уточнить общую картину переговорного процесса, выявить причины, цели, условия, динамику и особенности участия Московского государства и других стран в создании антитурецкого союза в указанный период.
Научная новизна исследования. Впервые выполнено специальное научное исследование, посвященное участию Московского государства в проекте создания антитурецкой коалиции.
– Прослежена эволюция идеи создания антитурецкой коалиции во внешней политике европейских государств. На разных этапах исторического развития заинтересованных держав идея создания антитурецкой коалиции трансформировалась в связи с происходившими в них социально-политическими и экономическими изменениями.
– Раскрыты причины, уточнены цели и особенности процесса интеграции Московского государства в европейское сообщество посредством участия в антитурецкой коалиции. Вопреки традиционному мнению российских и зарубежных исследователей, Московское государство намеревалось участвовать в военных и политических акциях против Османской империи. Его военно-политические и военно-стратегические планы, связанные с созданием коалиции, носили многомерный и долговременный характер.
– Определены условия для реализации проекта антитурецкой коалиции в составе Московского государства, Священной Римской империи и Персии. Священная Римская империя и Персия имели общие границы с Османской империей и находились с ней в состоянии перманентной войны. Геостратегическое положение Московского государства позволяло ему выступать как посредником и координатором, так и непосредственным участником борьбы с Турцией.
– Выявлены финансовые, людские и дипломатические ресурсы Московского государства, необходимые для участия в антитурецкой коалиции, а также возможные формы его участия в антитурецкой кампании. Московское государство могло привлечь к антитурецкой кампании отряды донских и, отчасти, запорожских казаков, вассальные кабардинские дружины, разместить в крепостях Закавказья, расположенных на пересечении дорог, небольшие стрелецкие гарнизоны, оказать дипломатическое давление на крымских татар, содействовать Персии в быстрой реализации через Европу шелка-сырца, поставлять в Персию огнестрельное оружие в обмен на территориальные уступки с ее стороны.
– Уточнены причины изменения внешнеполитических приоритетов в русско-имперских и русско-персидских взаимоотношениях в начале XVII в. Выяснено, что участие Московского государства в процессе создании антитурецкой коалиции было инструментом его восточной политики, с помощью которого оно в конце XVI – начале XVII вв. интегрировалось в европейское сообщество. Выделены этапы этого процесса. Определено, что процесс на разных этапах развития имел не одинаковую динамику и различную значимость для участников коалиции. Достижения в заключении антитурецкого соглашения были фактически сведены к нулю в результате Смуты в Московском государстве и подписания мирного договора между Священной Римской империей и Турцией. Создание антитурецкой коалиции стало невозможным с началом Тридцатилетней войны в Европе.
Практическая значимость исследования . Положения и выводы диссертационной работы могут быть использованы при подготовке новых научных исследований и обобщающих работ по истории внешней политики России, Персии, европейских государств-участников антитурецкой коалиции, истории России XVI –XVII вв.; при разработке общих и специальных курсов по истории русско-австрийских и русско-иранских международных отношений, истории развития европейской дипломатии.
Апробация работы . Основные положения и выводы диссертации изложены на международной научной конференции «Модернизация и традиции – Нижнее Поволжье как перекресток культур» (Волгоград, 2006), региональной научной конференции «Краеведческие чтения» (Волгоград, 2002), на ежегодных научных конференциях аспирантов и преподавателей ВолГУ (Волгоград, 2002 – 2006). По теме диссертации опубликовано 8 статей общим объемом 3, 5 п/л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы, приложения.
Во Введении обоснована актуальность темы, дан анализ научной литературы и источников, определены цель и задачи, хронологические и географические рамки, методологическая основа исследования, отмечена научная новизна, обоснована композиция диссертации.
В первой главе «Восточная политика Московского государства и проект антитурецкой коалиции», состоящей из трех параграфов, рассмотрено появление во внешнеполитических планах европейских государств идеи антитурецкой коалиции и превращение этой идеи в специфический инструмент восточной политики Московского государства, определены причины участия Московского государства, Священной Римской империи и Персии в антитурецкой коалиции, раскрыта роль Московского государства в отношениях между Персией и Священной Римской империей.
«Восточный вопрос» осознавался европейцами как борьба христианской Европы с османской агрессией. Противодействие Османской империи было возможно только при создании антитурецкой коалиции, в которой должны были присутствовать Испания, Священная Римская империя и Венеция. Римской Курии отводилась роль идеологического лидера. Теоретически к антитурецкой коалиции могли присоединиться Франция, Англия, Польша. Но эти страны в вопросе создания антитурецкой коалиции преследовали собственные, узконациональные интересы. Для того чтобы изменить положение, Римская Курия начала рассматривать варианты политического союза с государствами, находящимися вне сферы влияния католической церкви. Первой в списке кандидатов была шиитская Персия, дипломатические контакты с которой были установлены еще в последней трети XV в. В результате союза с Персией османы могли быть зажаты между двумя фронтами – с запада и востока. В этом случае они не смогли бы вести войну одновременно против христиан и против персов. Но всегда, когда заходила речь о привлечении Персии в ряды антитурецкой коалиции, на первый план выступало Московское государство.
«Восточный вопрос» для Московского государства помимо политической составляющей, обладал еще историко-философским обоснованием, связанным с ролью Москвы как духовной преемницы Византийской империи и защитницы славянских народов Балкан. С помощью гипотетического участия в еще не созданной антитурецкой коалиции Москва демонстрировала свои потенциальные возможности. Политическая обстановка в Европе была такова, что если в первой половине XVI в. участие Московского государства в общеевропейской антитурецкой лиге было теоретически возможным, то с присоединением Поволжских ханств наступил новый этап в развитии международных отношений Центральной и Восточной Европы. Соотношение сил в системе восточноевропейских государств изменилось в пользу Московского государства.
Создание антитурецкой коалиции в это время являлось предметом геополитики – первым международным проектом Нового времени. Важно, что Московское государство вовремя сумело оценить масштабы антитурецкого проекта и определить свое место в нем. С конца 70-х гг. XVI в. вопрос об участии Московского государства в общеевропейской войне против турок начинает передвигаться из сферы проектов в сферу практической политики. Однако ряд субъективных факторов помешал реализации антитурецких планов. Положение, в котором оказалось Московское государство в результате поражения в Ливонской войне, ни в коей мере не должно было отразиться на международном авторитете страны и ее потенциальных возможностях. Иван IV смог убедить папского посланника А. Поссевино в том, что «мы хотим соединения» с Римским понтификом, императором и со всеми другими христианскими государями в антитурецкий союз. В начале 80-х гг. XVI в. европейским политикам стало окончательно ясно, что привлечение в антитурецкую лигу Персии возможно только при посредничестве Московского государства. Европейско-персидские связи не принесли конкретных результатов. Связь Европы с Персией через Московское государство могла осуществляться в два – три раза быстрее и безопаснее. К этому времени Московское государство, кроме выгод, связанных с международным транзитом, имело также в глазах европейцев политическое влияние, которое оно могло оказывать на Персию. Григорий XIII в начале 80-х гг. XVI в. отводил Московскому государству роль посредника между персидским шахом и европейскими государями и предлагал атаковать османов с двух сторон: с запада – силами европейцев, а с северо-востока – силами «русско-персидского союза».
Иван IV понял основные тенденции европейской политики и максимально использовал их для решения своих собственных внешнеполитических задач. Проект участия в антитурецкой коалиции стал дипломатическим инструментом, с помощью которого Московское государство пыталось интегрироваться в систему европейских международных отношений. В этой точке пересекаются внешнеполитические цели и внутренние побудительные мотивы Московского государства относительно «восточного вопроса». Формирование восточного направления внешней политики Московского государства происходило естественным путем, и именно эта политика делала его привлекательным для участия в общеевропейских проектах.
В середине 80-х гг. XVI в. вопрос создания антитурецкой коалиции выходит на качественно новый уровень. Это связано с изменением международной обстановки и приходом к власти новых политических лидеров как в Москве, так и в Персии. В 1587 г. царю Федору от шаха Худабенде поступила просьба о помощи для борьбы против османов. За поддержку шах предлагал передать Московскому государству города Баку и Дербент. Кроме этого шах просил московского государя соединиться с заинтересованными христианскими монархами в антитурецкий союз и сообщить об этом в Персию. Московское правительство мгновенно отреагировало на столь заманчивое предложение и сразу же взяло инициативу в свои руки. Отправленный в Персию в 1589 г. убеждал шаха Аббаса в том, что тот сможет присоединиться к антитурецкой коалиции западноевропейских государств только с помощью московского государя и лично Б. Годунова.
В 1588 г. Рудольфу II поступило предложение, в котором говорилось, что царь брал на себя обязательства заключить с шахом антитурецкий военно-политический союз, к которому может присоединиться император и другие европейские государи. Предложения, сделанные в 1587 г. шахом Худабенде, московское правительство выдавало за свои собственные, внеся в них соответствующие коррективы. Эти предложения будут составлять внешнеполитическую программу Московского государства вплоть до начала Смуты. Между Империей и Московским государством начались интенсивные переговоры, которые с московской стороны вел лично Годунов, а с имперской – опытный и дальновидный дипломат Н. Варкоч.
В результате трех посольств Н. Варкоча в Москву в 1589, 1593 и 1595 гг. стороны обозначили свои позиции, планы и имеющиеся для их реализации возможности. Во-первых, Московское государство собиралось участвовать в военных действиях против турок, но увязывало эти действия с заключением письменного союзного договора. В-вторых, был четко обозначен союзник обеих держав – Сефевидская Персия. В-третьих, московское правительство определило свое положение – посредника и координатора действий между Священной Римской империей и Персией. Такое положение в предполагаемом союзе ему отводили Империя и Персия. В-четвертых, Москва готова оказывать императору как финансовую, так и военную помощь в предстоящей войне с османами, но для этого необходимо как можно быстрее заключить военно-наступательный союз. Наконец, в-пятых, оформлением достигнутых соглашений должно было заняться великое посольство, которое должно было прибыть в Москву летом 1594 г.
Однако в конце 1593 г. Турция, без официального объявления войны, начала военные действия против Империи. Рейхстаг отказался выделять средства на содержание наемной армии императора без официального объявления войны. На просьбу императора о срочной помощи Москва откликнулась выделением казны в виде «мягкой рухляди», оцененной пражскими купцами в рублей. В переводе на немецкие деньги эта сумма равнялась талерам. Для сравнения: Римская Курия с 1593 по 1606 гг. потратила на поддержку императора 1 эскудо (около 2,5 млн. талеров), а Испания за все годы «Долгой турецкой войны» 3 талеров. Этот поступок произвел глубокое впечатление на императора, поэтому до конца жизни Рудольф считал русских союзниками Империи. Щедрый жест московского правительства произвел впечатление не только на императора, но имел большой международный резонанс.
Общей задачей трех государств была борьба с Османской империей, но цели существенным образом различались. Священная Римская империя пыталась остановить продвижение османов вглубь своих территорий и по возможности изгнать их с Балканского полуострова. Персия стремилась возвратить древние иранские территории и в перспективе уничтожить Турцию как государство. Московское государство не претендовало на османские территории, но медленно и неуклонно расширяло свои: через Закавказье к Черному и Каспийскому морям. В предполагаемом триумвирате Московскому государству отводилась роль посредника-координатора совместных действий. Этим статусом Москву наделяли ее союзники – Священная Римская империя и Персия.
Однако с самого начала в предполагаемом союзе присутствовало скрытое противоречие, которое сыграло в дальнейшем негативную роль. Специфическое устройство Священной Римской империи не давало Рудольфу II возможность вести активную наступательную политику. Абсолютная власть императора была ограничена финансовыми прерогативами имперских князей, которые придерживались оборонительного внешнеполитического курса. Власть московских государей, хотя и была ограничена боярской думой и земскими соборами, развивалась в направлении абсолютизма. С конца XV в. территория Московского государства имела устойчивую тенденцию к расширению. Поэтому внешняя политика Московского государства была активно-наступательной и могла в перспективе привести к столкновению с османами. Политическая и экономическая структура Сефевидской Персии и Московского государства имели много общего. Власть шаха ограничивалась лишь сепаратистскими выступлениями кизилбашских вождей, которые Аббас беспощадно подавлял. Начиная с середины XVI в. Персия расширяла свою территорию. Главным врагом на этом пути была Османская империя. Поэтому Персия, как и Московское государство, вела наступательную внешнюю политику. Наличие общих целей и стремление к политическому сближению мешали царю, императору и шаху понять принципиальную разницу в политических и финансовых возможностях друг друга.
Это не означало, что подобное противоречие целиком исключало союзнические отношения между участниками предполагаемого триумвирата. При умелой координации действий и наличии предварительно разработанных планов успех был возможен. Следовало также четко оговорить, что ожидает приобрести от предполагаемого союза каждая из сторон, помимо успешной реализации плана антитурецких действий. Следующее условие, которое сыграет в создании союза драматическую роль, до определенного времени не было очевидным. Оно заключалось в юридической форме оформления договора, и наиболее важно было для Московского государства. Империя и Персия предполагали заключить обычное в таких случаях «соединенье на общего недруга», в данном случае врагом являлась Османская империя. Московское государство настаивало на заключении такого соглашения, которое при необходимости могло использоваться против любого врага. Следовательно, союз, изначально создаваемый в форме антитурецкого триумвирата, обязывал бы участников соглашения при необходимости обратить свои силы против противника одной из сторон. Тем не менее, на первом этапе переговорного процесса эти нюансы не осознавались сторонами в полной мере и, как казалось, не являлись препятствием для заключения антитурецкого соглашения. Скорее, наоборот, развитие взаимоотношений с 1588 по 1595 гг. между Империей, Московским государством и Персией внушали участникам переговорного процесса определенный оптимизм.
Во второй главе «В поисках военно-политического союза», состоящей из четырех параграфов, освещена подготовка антитурецких соглашений между Московским государством и Священной Римской империей, Московским государством и Персией, проанализирована структура предполагаемого антитурецкого союза, раскрыты причины, по которым антитурецкое соглашение между Московским государством, европейскими странами и Персией не было подписано, реконструирована история посольства кн. -Засекина и рассмотрены его результаты.
Период с 1595 по 1600 гг. был наиболее благоприятным для заключения трехстороннего союзного соглашения между Московским государством, Священной Римской Империей и Персией. Причины, по которым и в этот период не удалось оформить антитурецкое соглашение между тремя государями, носили как объективный, так и субъективный характер. Камнем преткновения была форма соглашения, на которой настаивала московская сторона. Договор, по мнению московского правительства во главе с Б. Годуновым, должен был заключаться в форме «докончанья». «Докончанья» обычно носили характер мирного соглашения, но при угрозе нападения на одну из сторон обязывали участников к совместным военным действиям. То есть договор подразумевал совместные действия против общих врагов, даже если одна из сторон была не заинтересована участвовать в конфликте. Теоретически соглашение было направлено против Османской империи, но на практике «врагом» мог стать любой агрессор , напавший на одного из участников договора. Например, в случае нападения Польши на Московское государство, Римская империя должна была оказать союзнику моральную и военную поддержку. Имперское правительство, хорошо осведомленное о непростых отношениях Польши и Московского государства, не смогло решиться на заключение такого соглашения. В противном случае ему пришлось бы вести войну на два фронта. Поэтому послу Аврааму фон Донау, отправленному в 1597 г. в Москву, поручалось согласиться только на подписание договора, рассчитанного на годы жизни Рудольфа II и царя Федора Иоанновича. Затем их наследники должны были подтвердить и продлить договор. Кроме того, имперским дипломатам запрещалось обсуждать постатейно текст договора. Договор с ограниченными правовыми возможностями, представленный Империей, не устраивал Б. Годунова, который желал заручиться поддержкой Рудольфа II в борьбе за власть после смерти царя Федора. Годунов обещал оказывать императору материальную помощь только после заключения договора, дающего ему личные гарантии. Таким образом, обе стороны могли лишь надеяться подписать союзный договор в будущем.
Подобным образом московское правительство обещало Персии военную и материальную помощь только после подписания союзного договора. Персии предлагалось заключить договор, который включал элементы «докончанья» и «соединенья» (военно-оборонительного и наступательного союза). Переговоры длились с 1588 по 1597 гг. Непременным условием договора московская сторона считала передачу ей торговых портов Баку и Дербент, предложенных когда-то в обмен на военную помощь шахами и Аббасом I. Московское правительство расценило эти предложения как шанс принять Персию под свою «великую руку». С этого момента в его переговорах с Империей и в посланиях к Рудольфу II повторялся тезис о том, что шах желает быть «во всем в воле государя». Поэтому тексты договора от имени царя Федора и от имени шаха Аббаса I, составленные московской стороной, различались. Согласно договору, царь должен был под статьями соглашения «учинить правду», т. е. принести клятву по православному обычаю. В отличие от него шах должен был «учинить шерть по своей вере». Понятие «шерть, шертовать» имело двоякое толкование: приносить клятву, а также присягу мусульманских правителей своему сюзерену, поэтому предлагаемый договор был изначально неравноправным.
Московское правительство пыталось подписать договор два раза. В 1598 г. это поручено было сделать посольству кн. и дьяка С. Емельянова. Анализ текстов договора позволил выявить некоторые их особенности. Оба текста совмещали формы «докончанья» и «соединенья». Однако тексты «докончаний» царя и шаха были не тождественны, хотя согласно международно-правовой традиции должны были дублировать друг друга. Они различались в орфографии . В текстах встречается выражение «братство», но оно употребляется не в смысле равноправных взаимоотношений, а как отношения старшего брата – московского государя, с младшим – персидским шахом. В тексте, составленном от имени Аббаса I, в обращениях к царю встречается местоимение «Вы» – обычная форма обращения к сюзерену. Титулатура царя в договоре была более пышной и длинной, чем у шаха. Военная помощь и поддержка московского государя оценивалась не двумя городами, как оговаривалось раньше, а тремя, включая Шемаху, крупный центр шелководства в Закавказье, столицу Шамхальского ханства. Таким образом, шамхальский хан переходил из-под сюзеренитета шаха в подданство к московскому государю. В целом содержание договора отвечало параметрам антитурецкого соглашения, но уступка Дербента, Баку и Шемахи могла рассматриваться как признание зависимости шаха от царя.
Московское правительство было очень заинтересовано в подписании такого договора. Война с Османской империей в союзе с Персией и другими европейскими государствами могла принести Московскому государству ощутимую выгоду при минимальных людских и финансовых затратах. Персия и Римская империя должны были использовать в борьбе с Турцией все свои внутренние ресурсы. Московская сторона могла привлечь к военной кампании отряды донских, терских и запорожских казаков, вассальные кабардинские дружины; разместить в Закавказье стрелецкие гарнизоны; оказать силовое и дипломатическое давление на крымских татар; содействовать Персии в быстрой реализации через Европу шелка-сырца; поставлять в Персию огнестрельное оружие в обмен на территориальные уступки с ее стороны.
Используя тяжелое положение Персии, Московское правительство пыталось вынудить Аббаса I заключить договор на выгодных для себя условиях. Шах понимал сложившуюся ситуацию, отвечал на предложения московской стороны уклончиво и предпочел заключить не двухсторонний договор с Московским государством, а широкое антитурецкое соглашение с европейскими державами. В 1598 г. в Персию с дипломатической миссией прибыли братья Антони и Роберт Ширли. Негласным организатором миссии был Клемент VIII. А. Ширли посвятил шаха в политическую расстановку сил в Европе и необходимость немедленных антитурецких акций для помощи императору. Шах организовывает к концу весны 1599 г. великое посольство к европейским государям во главе с Хусейном Али беком и А. Ширли с предложениями заключить антитурецкий союз.
Сравнительный анализ текстов европейской дипломатической переписки последней четверти XVI в. и проекта антитурецкого соглашения, предложенного Аббасом I европейским государям, дает основания полагать, что он был составлен при участии А. Ширли, который действовал от лица Римской Курии. Аббас I предлагал правительствам христианских государств денонсировать все договоры и соглашения с Османской империей и заключить с ним письменный договор о совместной борьбе против османов. Главным фигурантом этого договора должен был стать император Священной Римской империи. Наиболее необычным в предложениях шаха была форма будущего союза, который предполагалось создать в форме конфедерации , учитывавшей интересы каждого из участников. Конфедераты были обязаны участвовать в военных действиях против Османской империи. Единоличный выход из войны или заключение сепаратного мира расценивались как предательство. Со своей стороны, шах обещал начать военные действия против османов в любой момент. Кроме того, шах гарантировал европейцам свободное отправление христианского культа на территории Персии и максимальные льготы европейским купцам.
Предложения шаха полностью заинтересовали только Римскую Курию и Священную Римскую империю. Венеция и Испания уклонились от участия в военных действиях, но не отвергли саму идею в принципе. Им было выгодно иметь в тылу у своего злейшего врага сильного союзника. Несмотря на принципиальное согласие с предложениями шаха, имперская сторона не сумела вовремя и адекватно на них ответить. Персидское посольство прибыло в Прагу осенью 1600 г. в момент, когда Рудольф II был тяжело болен. В числе жертв болезненной подозрительности императора оказались В. Румпф и, курировавшие в имперском правительстве вопрос создания антитурецкой коалиции. Персидским послам некому было вручить послания шаха. Они бездействовали почти шесть месяцев. Вмешательство братьев императора и кардинала Дитрихштайна не привело к заключению договора. Время было упущено. Персидские послы отбыли в Рим и Испанию. В Персию был отправлен гонец М. Шель с письмом Рудольфа II, в котором выражалось принципиальное согласие на предложения шаха. Однако Годунов не пропустил имперского посланника в Персию. Письма были изъяты и попали к шаху только через посольство кн. -Засекина.
Европа оказалась не готовой принять предложения Аббаса I. Шах отвергал оборонительную тактику войны с османами, позволявшую расправляться с союзниками по отдельности. Рудольф II, придерживавшийся в отношении Османской империи оборонительной тактики, в силу субъективных и объективных причин, упустил возможность освободить от османов Балканы. Аббас I предлагал европейским государствам в обмен на союз против Османской империи намного больше того, что принесли им крестовые походы и колониальные захваты. Европа упустила, пожалуй, единственную в истории международных отношений возможность мирного и добровольного вовлечения в орбиту своих интересов крупной мусульманской державы.
В 1600 г. Годунов, ставший московским государем, предпринял вторую попытку заключить военно-политическое соглашение с шахом Аббасом. В сложившейся внутри - и внешнеполитической обстановке этот договор для Годунова имел стратегическое значение. Посольство -Засекина пробыло при дворе шаха 1,5 года. Нет документальных свидетельств того, что Аббас согласился подписать договор в том виде, в каком его предложила московская сторона. Тем не менее, переговоры о совместных военных действиях в Закавказье однозначно велись и результатом этих переговоров было вступление шаха в войну с османами осенью 1602 г. Аббас пошел на этот рискованный шаг только после того как заручился гарантиями, правда устными, царя Бориса. Подписание текста договора откладывалось до прибытия в Москву персидского посольства Лачин бека, который отправился в путь вместе с посольством -Засекина. Весной 1604 г. в Дагестан был отправлен русский гарнизон, состоящий из трех полков под командованием воеводы; к войску присоединились казачьи и ногайские отряды. Действия московского правительства и беседа с возвращавшимся в Персию Лачин беком дали возможность имперскому послу Г. Тектандеру докладывать императору о том, что русские заключили союз с персидским шахом. Текст договора, если он и был подписан Лачин беком в Москве, не сохранился, как и вся остальная посольская документация за этот период. Но в результате успешных переговоров -Засекина с шахом Аббасом царь Борис скорректировал свою внешнеполитическую позицию и от посреднической роли перешел к роли непосредственного активного участника антитурецкой коалиции.
В третьей главе «Вопрос создания антитурецкой коалиции в начале XVII века», состоящей из пяти параграфов, проанализированы изменения, произошедшие в начале XVII в. во внешней политике Московского государства, европейских держав и Персии; рассмотрены антитурецкие планы Лжедмитрия I и деятельность кармелитов, отправленных в Персию через Московское государство в 1604 г., для переговоров по поводу создания антитурецкой коалиции; реконструированы имперско-персидские посольства, находившиеся в Москве в период Смуты; раскрыто влияние европейской внешнеполитической конъюнктуры на трансформацию идеи создания антитурецкой коалиции накануне Тридцатилетней войны.
Несмотря на то что в 1600 г. заключить антитурецкий союз между христианскими государями и шахом не удалось, европейские проекты в этом направлении подверглись серьезной корректировке. Римская Курия объявила о смене оборонительной тактики на наступательную стратегию в антитурецком движении. Наступательная стратегия могла принести успех только при условии одновременного наступления на Османскую империю сразу с нескольких направлений – запада, востока и северо-востока. Участие Московского государства в антитурецкой коалиции продолжало оставаться актуальным.
Социально-экономический кризис Московского государства в начале XVII в. подталкивал Б. Годунова к активным военным действиям, которые могли бы разрядить напряженность в обществе. Б. Годунов попытался заключить с Рудольфом II военно-политическое соглашение, гарантирующее безопасность ему и его наследнику. Поездки к императору в 1599, 1602 и 1603 – 1604 гг., приезд в Москву имперского посольства во главе с Г. фон Логау не привели к подписанию договора, но некоторыми гарантиями со стороны императора Годунов все-таки заручился. Несмотря на то, что в Московском государстве началась Смута, захватившему престол Лжедмитрию удалось воспользоваться отлаженным механизмом русско-имперских связей. Восточное направление внешней политики новый правитель объявил приоритетным. Заявления о будущей войне с османами делались самозванцем еще в Польше. Захватив власть, Лжедмитрий I объявил крестовый поход против турок девизом своего правления. Победоносная война с османами была необходима Лжедмитрию I так же, как и Б. Годунову. Кроме того, успешный поход позволял донским казакам и мелкому дворянству, поддержавшим самозванца, расширить свои владения за счет отвоеванных территорий и уменьшал возможность столкновения Лжедмитрия с привилегированной московской знатью. Лжедмитрий был убежден, что теперь к антитурецкой кампании присоединится и Сигизмунд III, т. к. с его приходом к власти все противоречия между странами были устранены. В Праге также внимательно следили за развитием событий в Московском государстве и возлагали на нового царя большие надежды. Предложения по созданию антитурецкой лиги Лжедмитрий I изложил в послании к Павлу V. По степени разработанности и глубине содержания антитурецкую программу Лжедмитрия можно сравнивать только с предложениями шаха Аббаса I. Не имея внутриполитической программы, новый правитель располагал достаточно четкой внешнеполитической концепцией, которая самым серьезным образом продолжала курс Годунова. Единственное, о чем Лжедмитрий настоятельно просил Павла V, – это убедить Рудольфа II продолжать войну с Османской империей. Лжедмитрий I, также как и Аббас I, думал, что делает Римской Курии и другим государствам предложение, от которого невозможно отказаться. В ответном письме Павел V предложил Лжедмитрию начать поход самостоятельно, уже весной 1606 г., письменный договор можно было бы оформить позднее. Павел V заверял Лжедмитрия, что остальные потенциальные участники лиги присоединятся к походу. На лето 1606 г. Лжедмитрием I планировался поход против османов, в район Азова.
В сложившейся ситуации самым надежным союзником Московского государства в борьбе с османами продолжал оставаться шах Аббас I. Лжедмитрий решил отправить в мае 1606 г. в Персию посольство во главе с кн. . Его задачей было получить достоверные сведения о персидско-турецкой войне и, возможно, разработать план совместных военных действий. Но в конце мая Лжедмитрий I был убит. Московский престол занял В. Шуйский, который, под давлением находившихся в Москве польских и папских послов, не стал отменять посольства в Персию. Поэтому в верительных грамотах кн. вычеркнули имя самозванца и вписали имя нового царя.
Римская Курия часто использовала монахов различных орденов в качестве дипломатов. В 1604 г. из Рима в Персию были направлены шестеро кармелитов: Поль-Симон, Жан Таддэ, Венсан, Редемпт, Риодолид и Жан де Лассомпсьон. Кармелитам поручалось войти в доверие к Аббасу I и смягчить его недоверие к Европе, возникшее из-за выжидательной позиции европейских государей в отношении предложений шаха по антитурецкой коалиции. Монахи присоединились в Праге к персидскому послу Зайнуль Абдин беку, возвращавшемуся домой после безуспешных попыток заключить с императором наступательный союз против Турции. Смерть Лжедмитрия I и Смута задержали посольства в Царицыне на год. Кармелиты смогли попасть в Персию только в 1607 г. К тому времени международная обстановка изменилась. Священная Римская империя заключила в 1606 г. Ситваторокский мирный договор с Османской империей, а Персия отвоевала у османов несколько стратегически важных областей. Османская империя испытывала внутриполитический кризис. Развивать военный успех Аббасу I было проще в союзе с европейскими странами. Поэтому кармелитам удалось вернуть доверие шаха, возродить у него надежды на союз с европейцами и вдохновить на новые планы борьбы с османами. В 1608 г. о. Поль-Симон возвратился в Рим с известием о том, что Аббас I принял извинения Курии и собирается отправить в Европу новое посольство во главе с Робертом Ширли с новыми предложениями шаха. Аббас I учел сложную и противоречивую международную обстановку в Европе и уже не настаивал на военных действиях европейцев против Османской империи и призывал к экономическим санкциям против Турции. Военная помощь для Персии оставалась также актуальной. В этом шах полагался на Московское государство, куда был отправлен кармелит о. Жан Таддэ. Аббас I надеялся, что царь санкционирует поход донских казаков против турок. Однако кармелит не достиг Москвы. Он был арестован в Астрахани воеводой и провел более двух лет в заточении, после чего вернулся в 1612 г. в Персию.
Удаленность, обширность территории Московского государства, недостаток достоверной информации не позволяли зарубежным странам объективно оценивать происходящие в нем события. Смута привела к значительному снижению политической и дипломатической активности московского государственного аппарата , особенно в центральных и западных областях. Однако это явление не было повсеместным. Московское государство продолжало оставаться в этот период объектом международных отношений, хотя и ограничило свои внешнеполитические устремления. Играя роль транзитного коридора, оно сохранило в 1606 –1616 гг. функцию посредника между европейскими государствами и Персией. Анализ посольской документации позволил установить более пяти персидских и имперских посольств, побывавших в Московском государстве в указанное время. В 1608 –1609 г. через Московию возвращались персидские посольства Рахуллы бека и Али Кули бека, отправленные шахом к Рудольфу II и Сигизмунду III еще в 1604 г. В Астрахани Рахулла бек умер и посольство возглавил Тахмасп бек. На обратном пути из Польши Тахмасп бек был ограблен тушинскими казаками, затем во время движения земских ополчений был выслан в Нижний Новгород, где находился до 1614 г. Следующим было посольство Амира Али бека к В. Шуйскому. Амира Али бека задержали и ограбили тушинцы. Второе ополчение также выслало его в Нижний Новгород. Весной 1613 г. посла вернули в Москву для встречи с царем М. Романовым. В Персию ему разрешили выехать только в 1614 г. Посольство Р. Ширли, отправленное шахом в 1608 г. В Европу также путешествовало через охваченное Смутой Московское государство. Посол оставил уникальное описание своей встречи с Лжедмитрием II, в Тушино, которая прошла с соблюдением всех дипломатических формальностей. Речь шла даже о женитьбе одной из дочерей Ю. Мнишка на старшем сыне шаха.
Отклик европейских монархов на новые персидские предложения вновь не оправдал надежд шаха. Император Рудольф II был отстранен от власти младшим братом Матиасом. Римская Курия не имела возможности отозваться на предложения шаха из-за нестабильного внутриполитического положения. Испания предпочла заниматься решением пиратской проблемы у берегов Алжира, формально входившего в состав Османской империи. Предложения шаха заинтересовали только Англию, что способствовало улучшению ее отношений с Персией.
В 1613 г. из Империи в Персию возвращался посол шаха Муршид Кули бек с Адамом д’Адарно и Юсуфом Григорьевым, посланными императором Матиасом к Аббасу I. Они были задержаны в Москве, доставлены к царю Михаилу Романову, а затем развезены по разным городам: Адам д’Адарно – в Ярославль, Ю. Григорьев – в Устюг, Муршид Кули бек – в Казань. Там их содержали в полной изоляции как пленников. Причиной пленения послов объявили их маршрут через польские территории. Муршид Кули беку удалось вернуться в Персию в 1614 вместе с посольством Булат бека, прибывшим в Московское государство после Смуты, и московским посольством к шаху, во главе с. Известно, что Ю. Григорьев в 1622 г. еще находился под стражей, а д’Адарно умер в монастырской тюрьме в 1654 г. В отмеченный период кроме персидских и имперских послов московские власти задержали дипкурьеров персидского шаха Мюгип бека и Мех бека. В 1615 г. Р. Ширли вернулся в Персию и доставил Аббасу I сведения о том, что идея создания антитурецкой коалиции больше не актуальна для европейских политиков, а в Европе назревает большой религиозно-политический конфликт .
Международный имидж Московского государства серьезно пострадал в результате Смуты. Отлаженные политические связи подтолкнули кн. в 1612 г. от имени «земства » предложить московский трон эрцгерцогу Максимилиану Габсбургу. Большинство московского боярства вместе с предпочитало видеть царем давно знакомого, проверенного союзника, за которого сватали своих дочерей еще Федор Иоаннович и Борис Годунов. Вопрос «призвания» Максимилиана отпал в 1613 г. в связи с коронованием Михаила. В 1612 г. умер Рудольф II, новым императором стал Матиас. Как политическая фигура Матиас никогда серьёзно не рассматривался московскими властями. Ставка делалась на Максимилиана. Придя к власти, Матиас оказался в сложной внутриполитической ситуации. Чтобы укрепить свое положение, ему была необходима победоносная война с османами, за мир с которыми он ратовал, находясь в оппозиции к императору Рудольфу II в 1606 –1607 гг. Московское государство Матиас продолжал считать потенциальным союзником. В период его правления до 1619 г. курс имперской политики в отношении Московского государства в целом оставался прежним. Несмотря на большую агитационную работу, которую послы польского короля вели в Праге, Матиас не поддержал Сигизмунда III в «московской авантюре ». Ведущую роль в поддержании прежнего курса Империи, направленного на союзнические отношения с Московским государством и Персией, исполнял кардинал М. Клесль, предтеча политиков Нового времени. Будучи посредником между Польским и Московским государствами, имперское правительство прилагало максимальные усилия для того, чтобы привести их к мирному соглашению и продолжить курс на создание антитурецкой коалиции.
Напротив, политика нового московского правительства была непоследовательной и не имела перспективных задач. Поэтому московские дипломаты, получив в наследство хорошо налаженные связи с Империей, сохраняли только внешнюю форму прежних отношений. Формально Московское государство декларировало лозунг «соединенья» против Османской империи. На практике – задерживало имперских дипломатов по дороге к персидскому шаху. Необдуманные действия московских властей сорвали переговоры между императором и шахом, поставив нового царя в двусмысленное положение.
В отношении Персии московские политики действовали также непоследовательно и неперспективно. После того как шах был извещен о восшествии на престол Михаила Романова в 1614 г., московское правительство стало упорно и настойчиво выпрашивать у Аббаса I денежную помощь для ведения войны с Польшей. Вопрос финансовой поддержки определил весь спектр взаимоотношений Московского государства и Персии в 1614 –1616 гг. При этом московские власти намеренно дезинформировали шаха о внутреннем и внешнем положении страны, выдавая желаемое за действительное. Попытки Аббаса I придать отношениям двух государств долгосрочную перспективу в виде совместных взаимовыгодных проектов в Закавказье окончились неудачей. Московское государство практически отказалось от восточного направления во внешней политике. Ссылки на экономический кризис и войну с поляками плохо скрывали истинную причину такого поведения – страх за собственную власть. Новое московское правительство только внешне пыталось подражать авторитету и курсу правительства Годунова. Шах очень скоро понял истинное положение вещей в Московском государстве. Выспрашивание денег на ведение войны, даже после подписания Деулинского перемирия с Польшей, привело к почти полной утрате политического авторитета Московского государства в глазах шаха Аббаса.
В Заключении подведены итоги исследования. Период с 1587 по 1618 гг. в истории международных отношений знаменует переход от внешнеполитических условий и целей позднего Средневековья к эпохе Нового времени. На рубеже исторических эпох идея антитурецкой борьбы стала первым международным проектом, направленным на ослабление гегемонистских позиций одного государства в определенном регионе, в данном случае Османской империи. Наиболее активными участниками антитурецкого союза в рассматриваемый период были Священная Римская империя, Московское государство и Сефевидская Персия. Они могли составить ядро широкой антитурецкой коалиции, к которой позже могли присоединиться различные европейские страны. В отмеченных государствах для успешного создания антитурецкой коалиции имелись социально-политические и экономические условия. Чтобы воплотить проект в жизнь, их правительствам не хватило политической выдержки и настойчивости. Тем не менее, на протяжении почти 30 лет антитурецкий проект был неоднократно близок к своему воплощению. Его историю можно условно разделить на 4 периода.
Первый период (1587 – 1592 гг.) можно назвать этапом возрождения идеи антитурецкой коалиции. Инициатива организации антитурецкого союза принадлежала в это время мусульманскому государству – Персии. Идея такого невероятного для позднего Средневековья альянса в короткие сроки обрела реальное содержание. Ее наиболее горячими пропагандистами стали император Рудольф II и Борис Годунов от имени царя Федора Иоанновича. Морально и материально к коалиции присоединилась Римская Курия. В рядах сочувствующих остались Испания и Венеция. Появились и противники – Польша и Франция. Таким образом, за 4 года на международной арене образовались гипотетические альянсы потенциальных союзников и противников антитурецкой коалиции. Политики государств-сторонников альянса начали обсуждать проекты совместных действий и формы заключения предполагаемого союза. Московская дипломатия приняла в этих обсуждениях наиболее активное участие. Московское правительство во главе с Годуновым интуитивно почувствовало, что антитурецкий проект поможет Московскому государству интегрироваться в европейское сообщество, и реализовать перспективные планы своей восточной политики. Географическое положение и политические связи Московского государства позволили московским политикам стать посредниками-координаторами в отношениях между шахом Аббасом I и европейскими государями. В целом этот период можно охарактеризовать как успешный.
Второй период (1593–1599 гг.) был наиболее благоприятен для документального оформления антитурецкого союза. Международные события и обстановка способствовали заключению антитурецкой коалиции для начала в малом формате – между самыми заинтересованными странами. Московское государство и Персия были готовы это сделать. Но оформление соглашения было расстроено наиболее заинтересованной в нем стороной – Священной Римской империей. Император Рудольф II вел с 1593 г. войну с османами и остро нуждался в союзниках. Однако ему не хватило политической воли, чтобы убедить имперские сословия согласиться на подписание договора. Этот период можно считать временем упущенных возможностей.
Третий период (1600–1612 гг.) – самый продолжительный по времени. Его можно условно разделить на 2 этапа: 1600 –1606 и 1607 –1612 гг.
Особенностью первого этапа стала наступательная политика Московского государства и Персии по отношению к Османской империи. Внешнеполитические действия московских государей и персидского шаха были активнее, чем в предшествующий период. У основных партнеров по проекту вновь появилась возможность подписать антитурецкое соглашение. Аббас I закончил войну с узбеками и возобновил попытки заключить союз против османов. Не менее активными были действия в этом направлении царя Бориса Годунова и сменившего его Лжедмитрия I, объяснимые их неустойчивым положением на троне. Москва и Персия перешли от переговоров к реальным действиям. Аббас I начал в 1602 г. войну с Турцией. Б. Годунов отправил войско под командованием для нанесения удара по османским базам в Дагестане. Но эти шаги делались не на основе письменного соглашения, а по устной договоренности между императором, царем и шахом. Противодействие имперских сословий внешнеполитической деятельности Рудольфа II привело к «холостому движению» в процессе заключения договора. В связи с антитурецкими планами Лжедмитрия I в деле создания антитурецкой коалиции открылись новые перспективы. Сообщение об убийстве самозванца в мае 1606 г. произвело тяжелое впечатление на пражское правительство. Возможно, именно это известие окончательно склонило чашу весов среди имперских сословий в пользу сторонников немедленного прекращения войны. Протестантские сословия отказались осенью 1606 г. выделять средства на продолжение войны, вынудив императора заключить Ситваторокский мир. Обнадеживающие успехи в начале этапа практически были сведены к нулю.
На втором этапе переговоры по созданию антитурецкой коалиции велись наименее активно. На это влияли внутриполитические процессы, протекавшие в Священной Римской империи и Московском государстве, которое в результате Смуты выбыло из числа потенциальных участников антитурецкой коалиции. Московское государство продолжало оставаться для Персии и Священной Римской империи объектом тройственных отношений, но как субъект этих отношений стало недееспособным. В результате инициативным участником антитурецкого движения остался только Аббас I, успешно завершивший в 1612 г. войну с Турцией. Таким образом, процесс по созданию антитурецкой коалиции в третьем периоде протекал с переменным успехом. Возможность заключить союз оставалась.
Четвертый период (1613–1618 гг.) стал переломным моментом не только в истории Европы, но и во внутренней политике Московского государства и Священной Римской империи. Внешнеполитические проблемы трех держав остались в целом прежними, но в изменившейся международной обстановке приобрели для каждой из сторон разную актуальность. Успех в их решении зависел от степени мобильности и способности правильно оценивать ситуацию и приспосабливаться к новым условиям.
Новому императору Матиасу победоносная война с османами могла помочь разрядить социальную напряженность и укрепить свое положение на троне. Поэтому он не отказался от идеи антитурецкой коалиции и прежних союзников. Аббас I не собирался останавливаться на достигнутой победе, и следующая война с Турцией была вопросом времени. Он остался самым заинтересованным монархом в создании антитурецкой коалиции. Разочаровавшись в западноевропейских союзниках, шах возлагал надежды на помощь Московского государства, в котором закончилась Смута. Новые предложения Аббаса I могли заинтересовать московские власти и императора Матиаса. Но московское правительство не сумело вовремя и правильно оценить изменившуюся международную обстановку и пыталось решать политические проблемы при помощи старых методов, дававших сбои уже в последние годы царствования Бориса Годунова. Стремясь извлечь из отлаженного механизма международных связей сиюминутные выгоды, оно упустило из виду долгосрочную перспективу. Московские власти заняли в рассматриваемый период оборонительную и выжидательную позицию во внешней политике, чем упустили шанс восстановить авторитет Московского государства на международной арене. С началом Тридцатилетней войны Московское государство оказалось на окраине международных отношений. Европейские политики воспринимали его главным образом как союзника по антитурецкой коалиции и как посредника в отношениях с Персией. Однако в течение 5 лет правления Михаила Романова московское правительство, больше заботилось о сохранении власти, чем о престиже страны, и нанесло серьезный урон международному имиджу своего государства, возродить который в полном объеме стало возможным лишь при Петре I.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Статья в журнале из перечня ВАК
1. Магилина, И. В. Переговоры между Московским государством и Священной Римской империей по поводу заключения антитурецкого соглашения / // Известия Самарского научного центра РАН. –Т. 11. – № 2 (28). – 2009. – С. 18 –24.
Статьи в сборниках и периодических изданиях
2. Магилина, И. В . Австро-персидские переговоры в Москве в 1593 году / // Вестник ВолГУ. Серия 9. История. Регионоведение. Международные отношения. – Вып. 3. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003–2004.– С. 17–22.
3. Магилина, И. В. Миссия кармелитов на аудиенции у Лжедмитрия I / // Вопросы краеведения. Вып.9: Материалы XV и XVI краеведческих чтений / Под ред. . – Волгоград: Изд-во «Панорама», 2005. – С. 40–44.
4. Магилина, И. В. Персидское посольство в Царицыне в 1606–1607 гг. (по «Хронике кармелитов») / // Стрежень: Научный ежегодник / Под ред. . – Вып. 5. – Волгоград: Издатель, 2006. – С.159–163.
5. Магилина, И. В. Восточная политика Бориса Годунова / // Модернизация и традиции: Нижнее Поволжье как перекресток культур. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения академика, г. Волгоград, 28 –30 сентября 2006 года. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006. – С. 29–33.
6. Магилина, И. В. Дипломатическая миссия монахов-кармелитов в Московском государстве в эпоху Смуты в начале XVII века / // Вестник ВолГУ. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. –Вып. 12. –Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. – С. 164–170.
7. Магилина, И. В. Проект антитурецкого договора между Московским государством и Персией в 1600 году (Реконструкция по материалам посольства кн. -Засекина) / // Вестник ВолГУ. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. – Вып. 13. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008.– С. 145–155.
8. Магилина, И. В. Антитурецкая коалиция как инструмент восточной политики Московского государства / // Вестник ВолГУ. Серия 4. История. Регионоведение. Международные отношения. – № 1 (15). – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2009. – С. 68–76.
Россия в системе международных отношений середины XVI века. – М., 2003. С. 559.
Исторические выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен Ивана Васильевича доныне. – СПб., 1996. С. 11 –16.
Макушев В. В . Восточный вопрос в XVI–XVII веках. (По неизданным Итальянским памятникам) // Славянский сборник. Т. 3. СПб., 1876; Как возник и развивался в России «Восточный Вопрос». – СПб., 1887; Русская политика в Восточном вопросе (ея история в XVI –XIX веках, критическая оценка и будущие задачи). Историко-юридические очерки: в 2 т. – М., 1896.
Белокуров С. А . Сношения России с Кавказом. Материалы, извлеченные из Московского Главного Архива Министерства иностранных дел. Вып.– 1613. – М., 1889.
Веселовский Н. И . Погрешности и ошибки при издании документов по сношению русских государей с азиатскими владельцами . – СПб., 1910 и др.
Памятники культурных и дипломатических сношений России с Италией. [Описи итальянских архивов, документы, отчеты ученого корреспондента Академии наук Евгения Ф. Шмурло ]. Т. I. Вып. 2. – СПб., 1907. С. XVI – XXII.
Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира. – Баку, 1925 и др.
Экономические и политические разведки Московского государства XVII века на Кавказе. – Тифлис, 1932. С. 16.
Зевакин Е. С . История дипломатических и торговых сношений России с Персией 16 – 17 века.– 1934 г. // Архив востоковедов Ленинградского отделения ИВАН. Разряд 1. Оп. 6. Ед. хр. 3. Л. 1–67; Его же. Персидский вопрос в русско-европейских отношениях XVII в. // Исторические записки. 1940. № 8. С. 128 –162.
Россия и Турция в XVI – XVII веках. В 2 т. – М., 1946.
11 Лурье Я. С . Новые данные о посольстве Сугорского и Арцыбашева в 1576 г. // Исторические записки. 1948. Т. 27. С. 297; Его же. Вопросы внутренней и внешней политики в посланиях Ивана Грозного // . Подг. текста и. – М. –Л., 1951. С. 492 – 551.
12 Русско-иранские политические отношения во второй половине XVI в. // Международные связи России до XVII в.– М., 1961. С. 444 – 461 и др.
13 Иранский вопрос во внешней политике Московского государства в конце XVI и в начале XVII вв.: автореф. дис. … канд. ист. наук: / ТГУ. – Тбилиси, 1966. С. 19.
14 История посольств и дипломатических сношений русского и иранского государств в 1586 – 1612 гг. – М., 1976. С. 435.
15 Проект антитурецкой коалиции в русской внешней политике 70-х гг. XVI в. // Социально-экономическая и политическая история Юго-Восточной Европы до середины XIX в. – Кишинев, 1980. С. 118 –132.
16 Pirling P. Papes et tsars (1547 – 1597): D’après des documents nouveaux. Paris, 1890; Pirling P. La Russie et le Saint-Siège. Etudes diplomatiques. T. I, T. II, T. III. Paris, 1896 – 1901.
17 Uebersbergers H. Österreich und Rußland seit dem Ende des 15 Jahrhunderts. . Wien, 1906. S. 360.
18 Bellan L. L. Chah Abbas: Sa vie, son histoire. Paris, 1932. Р. 102.
19 Bayani K. Les relation de l’Iran avec l’Europe occidentale (à l’époque Safavide) (avec documents inédita). Paris, 1937. Р. 74.
20 Matousek J. Tureskà vàlka v evropské politice v letach 1593 – 1594. Praha, 1935. Р. 217.
21 Leitsch W. Moskau und die Politik des Kaiserhofes im XVII Jahrhundert (1604 –1654). Graz-Köln, 1960. – S. 36; Barbara von Palombini . Bündniswerben abendländischer Mächte um Persien 1453 – 1600 (Freiburger Islamstudien I). – Wiesbaden, 1968. S. 103; Vocelka K. Die politische Propaganda Kаiser Rudolf II (1576 –1612). –Wien, 1981.
22 Niederkorn J. P. Die europäischen Mächte und der «Lange Türkerkrieg» Kaiser Rudolf II (1593–1606).– Wien, 1993.– S. 453.
23 Historica Russiae Monumenta, ex antiques exterarum gentium archivis et bibliothecis deprompta, ex antiquis exterarum gentium archivis et bibliothecis deprompta, ab A. J. Turgenevio. V. I. SPb., 1841; V. II. SPb., 1842; Supplementum ad Historica Russiae Monumenta. SPb., 1848.
24 Berchet G. La Repubblica di Venezia e la Persia. Torino, 1865.
25 Négociations de la France dans le Levant ou cirrespondans, mémoires et actes diplomatiques des ambassadeurs de France à Constantinople et des ambassadeurs, envoyés ou résidents à Venise, Raguse, Rome, Malte et Jérusalem en Turquie, Perse, Géorgie, Crimée, Syrie, Egypte etc. Par E. Charrière . Paris, 1853.
26 Ambassade en Turquie Jean de Gontaut Biron baron de Salignac 1605 à 1610. Correspondance diplomatique et documents inédit (publies et annotés) / Par le Comte Théodor de Gontaut Biron. Paris, M DCCC LXXXIX.(1887).
27 Памятники культурных и дипломатических сношений России с Италией. [Описи итальянских архивов, документы, отчеты ученого корреспондента Академии наук Евгения Ф. Шмурло ]. Т. I. Вып. 2. СПб., 1907.
28 A Chronicle of the Carmelites in Persia Papal Mission of the XVII-th and XVIII-th Centuries. London, 1939.
29 Переписка пап с российскими государями в XVI веке. – СПб., 1834.
30 Собрание государственных Грамот и Договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. II. – М., 1819.
31 Летописный сборник, именуемый патриаршей или Никоновской летописью // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т.6; Новый летописец // ПСРЛ. Т.14. М., 1965.
32 Описание путешествия в Москву посла Римского императора Николая Варкоча с 22 июля 1593 г. М., 1874.
33 Донесение о поездке в Москву придворного Римского императора Михаила Шиле в 1598 г. // ЧОИДР. 1875. Кн. 2. – С.132–157.
34 Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята – Дон Жуана Персидского. – СПб., 2007.
35 Какаш и Тектандер . Путешествие в Персию через Московию в 1602 – 1603 гг. – М., 1896.
36 Дневник происшествий московских и посольства в Москву пана Н. Олесницкого и его секретаря А. Гонсевского // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. – СПб., 1859. Ч. 2. – С. 199–262; Bertold-Ignace de Sainte-Anne . Reverend Père. Histoire de L’Etablissement de la Misson de Perse par les Pères Carmes-Dechausses (de l’année 1604 à 1612) ; Вruxelle, 1886.
37 Gouveanus Autonius. Relation des grandes guerres et victoires obtenues par le roy de Perse Chahe-Abbas contre les empereurs de Turque Mahomet et Achmet son fils... Rouen, 1646.
38 Don Garcias de Figueroa de Silva. L’ ambassade en Perse contenant la politique de ce grand empire les moeurs du Roy Schach Abbas etc. Рaris, 1667.
С падением в 1453 г. Константинополя турки-османы решили взять под контроль и Черноморское побережье Кавказа (в том числе Абхазию). Через год их флот появился в Севастопольской бухте, атаковал и опустошил город.
Антитурецкая коалиция . В Закавказье образовалась антитурецкая коалиция, куда вошло и Абхазское княжество, что видно из письма царя картвелов Георгия VIII герцогу Бургундскому от 1459 г.: «…князья-христиане… заключили между собой перемирие и поклялись всеми силами бороться с турками… каждый выставляет свои войска. Я выставляю 40000 человек… Готов со своими войсками мегрельский царь Бендиан, грузинский царь Горгора (из Самцхе) направляется с 20-тысячной кавалерией. Герцог Анакоции (Авогазии - Абхазии) Рабиа обещал выступить со своими братьями, вассалами и со всеми войсками (30 тыс. воинов). В союзе участвуют … и три татарских князя… Перечисленные лица поклялись друг другу в верности, изменник будет наказан …». Однако наметившийся было союз распался.
В начале 60-х годов XV в. турки присоединили к себе Крым и часть Кавказского побережья, а со взятием Каффы в 1475 г. генуэзская колониальная система в Черноморье прекратила своё существование.
В 1553 г. турки попытались укрепиться в Джигетии. Они неоднократно вторгались и в Имеретию. Подверглись огню Кутаиси, Гелати и другие пункты. Всё это происходило на фоне противостояния двух могущественных государств - Турции и Ирана. Каждый вёл беспроигрышную для себя, но коварную политику «разделяй и властвуй» и старался привлечь на свою сторону как можно больше владетельных князей и царей Закавказья. Но полувековая война между Турцией и Ираном закончилась мирным договором, по которому все спорные территории были поделены на сферы влияния. Турции досталось всё Западное Закавказье (в том числе Абхазия). Но его необходимо было ещё завоевать.
Турки в Абхазии . В 1578 г. на короткое время в Севастополисе разместился турецкий гарнизон. Об этом говорят надписи на надгробных плитах, найденных на территории г. Сухум.
В первой половине XVII в. турки блокировали город с моря, так как не могли овладеть им со стороны суши. Пришлось пойти на выплату дани. Абхазские феодалы даже начали получать турецкие имена. Например, имя Карабей принадлежало лыхненскому князю в 20-х гг. XVII в.
Казаки . В это же время население Западного Закавказья (в том числе Абхазии) было тесно связано с донскими и днепровскими казаками. Оно видело в них своих союзников против турецких «басурман».
После удачных турецких походов казаки, возвращаясь на родину, наполняли большую пицундскую чашу золотыми и серебряными монетами. В их преданиях сохранились сведения о совместных походах с «абхазскими христианами» к турецким берегам.
Турецкий десант . В отместку в мае 1634 г. турки высадили большой десант в районе Кодорского мыса, опустошили прилегающий район и разграбили Драндский монастырь. Они обложили абхазов данью, но те платили её недолго, а потом и вообще прекратили. Турки использовали междоусобицы местных феодалов в своих корыстных целях. Бывали моменты, когда им это не удавалось. Так, в 1672 «мингрельский князь пригласил абхазцев на помощь против турок». Но такие союзы были недолговечны.
Сухум-Кале . В 1724 г. турецким архитектором Юсуфом-ага была построена крепость бастионного типа. Она и сам город стали называться Сухум-Кале. Турки осмысливали это название по-своему, как «су» - вода, «хум» - песок, «кала» - крепость, город. В 30-х годах XVIII в. в Сухум-Кале служило от 70 до 112 солдат.
Абхазы и турки . После того как турки в 1733 г. ограбили и сожгли Илорский храм, а затем двинулись в северо-западную Абхазию, Шервашидзе и его подданным пришлось перейти в мусульманство. Однако вскоре между ними и османами возникла ссора. Абхазы напали на лагерь турков и уничтожили его. Часть османов бежала с пашой, другая - погибла. В результате абхазы отвоевали не только всё имущество, но и вновь обратились в свою веру. Эту победу приписали чудотворению св. Георгия Илорского, который в ту ночь велел абхазам выступить и тем самым придавал им силу в сражении.
В 1757 г. Самурзаканский владетель Хутуния Шервашидзе воевал с турками в Имеретии. Прежде чем погибнуть, он сразил 16 врагов. По наущению турков феодалы Дзяпш-ипа восстали против владетеля Бзыбской Абхазии Манучара Шервашидзе. В это время он и его два брата, Ширван и Зураб были высланы в Турцию. Дзяпш-ипа в результате сумел овладеть территорией между р. Псырдзха и Кодор. Вскоре Зураб Шервашидзе, с помощью турков, вновь вернулся в Абхазию в качестве наместника.
В 1771 г. абхазы, под руководством Зураба и Левана Шервашидзе (владетель Самурзакано), осадили и взяли Сухумскую крепость. Затем они её уступили «за 20 турецких мешков и десять тысяч пьястров». Через три года турки покинули Сухум-Кале, «как бесполезную для них крепость». После этого Шервашидзе разделили между собой Абхазию на четыре части - Бзыбская Абхазия (Зупу) досталась Зурабу; владетелем центральной - между Анакопией и Кодором (Аку) - стал Келешбей; территорию между Кодором и Аалдзгой (Абжуа) получил другой племянник Зураба - Бекирбей; Самурзакань осталась за правителем Леваном.
Абхазия и Турция в XVI-XVII вв. Усиление политических, экономических контактов с Османской империей на протяжении XVI-XVII вв. привело к постепенному распространению мусульманства суннитского толка. Так, если в начале XVI в. ещё сохранились традиционные (дохристианские) и христианские верования на всей территории Абхазии, то с его середины начался процесс вовлечения её в исламский мир.
Абхазия в XVII - XVIII веках
Мусульманская религия . К 40-м годам XVII в. относится первое свидетельство турецкого географа и историка Эвлия Челеби об абхазах-мусульманах. Он писал, что у них есть мечеть и, если кого-нибудь «обозвать христианином, то они убьют его, если же назвать мусульманином - обрадуются. Они не признают Корана и не имеют никакого вероисповедания. Вместе с тем не любят христиан, а за мусульман душу отдадут». В то же время абхазы ещё не платили султану «харадж», которым обычно облагались немусульмане. Та часть абхазов, которая проживала в приморских Абжуа и Самурзакани, была как будто христианами. О такой выборности религии говорит и тот факт, что владетель Юго-Восточной Абхазии Путу Шервашидзе выказывал верность христианскому учению, а владетель остальной части Абхазии - Карабей был сторонником ислама. Проникновению мусульманства в Абхазию в середине XVIII в. способствовали междоусобные распри, удаление католикоса из Пицунды и изгнание христианских священников из многих пунктов. Но из-за отсутствия здесь социально-экономических условий зёрна новой мировой религии прорастали на местной почве не совсем просто.
Религиозный синкретизм . До середины XVIII в. абхазское общество развивалось на конфессиональном уровне по трём религиозным направлениям - сохранялись многие элементы христианства, возродились различные традиционные народные культы, расширялось воздействие мусульманства.
Ян Рейннегс, врач, путешественник, наблюдал во второй половине XVIII в. смешение традиционных и христианских верований у абхазов. В первых числах мая они собрались в священном лесу около большого железного креста, где жили пустынники. Все приносили с собой деревянные кресты и ставили их повсюду, а потом обменивались ими в знак дружбы. Во многих местах Абхазии находят грубо обработанные железные кресты, нижний конец которых представляет острие для насадки на деревянное древко.
Возрождение традиционной религии у абхазов прослеживается и в погребальном обряде. Хоронить продолжают на кладбищах у заброшенных храмов, но с христианской западной ориентировкой (головой на запад). Появляется обычай приусадебных и придорожных захоронений. В приморских районах возрождается и становится популярным традиционный в древности обряд воздушных захоронений. Он вызывал удивление у путешественников. При этом приносили в жертву коня, как когда-то. Затем вешали на дерево ящик с покойником, а рядом его вещи и оружие, которыми он пользовался на войне. Возродились также культы, связанные с поклонением деревьям (особенно ореху и дубу), рощам, огню и очажной цепи, горным духам, солнцу и луне, животным (особенно быку, собаке, лошади), земле, воде и их божествам, железу и кузне, душе умерших, богу Анцва и т. д. Так что в этих условиях христианству и мусульманству мало было места. И только к концу XVIII в. правящая верхушка абхазов более или менее обращается к исламу.
Хозяйство . Основу хозяйства Абхазии в это время составляли земледелие, скотоводство, охота, пчеловодство и разные формы ремесленной деятельности.
Различные авторы (например, грузинский географ-историк первой пол. XVIII в. Вахушти Багратиони) отмечали, что земля в Абхазии плодородна, а климат мягкий. В ней много фруктов, винограда, скота, зверей, птиц и рыб. Особой красотой отличалась местная большая коза с мягкой пёстрой шерстью, длинными рогами и бородой до колен.
Основной сельскохозяйственной культурой в Абхазии до XVIII в. было просо. Потом больше стали употреблять кукурузу и, особенно, фасоль, проникающие из Турции. Основными орудиями труда были деревянный плуг с железным наральником, на кончик которого наваривалась стальная закалённая полоса, мотыга и топор. В ежедневную пищу абхазов входили сыр, молоко и дичь. Видную роль до конца XVIII в. играло свиноводство. По словам очевидцев, свиньи были здесь «величиной с осла». Из свинины готовили для продажи дешёвое сало и ветчину.
Торговля . Из Абхазии вывозилось большое количество воска. Из-за отсутствия в то время полноценной городской жизни каждый крестьянский двор удовлетворял свои нужды самостоятельно. Абхазские женщины прекрасно пряли нити, которые вывозились в Смирну и Салоники. Мужчины производили железо древним «сыродутным способом», изготовляя высококачественную кольчугу, отковывали острые кинжалы и сабли. В тот период в Абхазии деньги не имели обращения - обмен носил натуральный характер. Здесь появились армянские колонии из персидского города Джуга, для того чтобы оживить торговлю. Наибольшей известностью пользовался торг в Исгуаре (Кодорский мыс), который состоял из двухсот маленьких хижин-плетёнок, где жили торговцы. Подобные торги были в Сухумской крепости и близ Гудауты, на Бамборском мысе, где дорогой самшит обменивали на соль и железо.
Но самым важным предметом торговли были люди, интересовавшие больше всего турецких купцов, которые в этом плане перещеголяли генуэзцев. Продавали в основном пленных, но за большую сумму - и своих соплеменников. Наиболее ценились молодые, крепкие красивые мужчины (15 руб.) и 13-18-летние девушки (20 руб.). По данным Шардена, турки ежегодно вывозили до 12 тыс. рабов. В этом плане особенно прославился Путу Шервашидзе.
В обмен на людей турецкие торговцы завозили в Абхазию товары из различных стран: всевозможные ковры, одеяла, холсты, кожу, шали, сукно, шелка, сёдла, сбрую, железо, медь, котлы, курительные трубки, солёную рыбу, сахар, соль и, конечно, разнообразное во-оружение - ружья, сабли, кинжалы, ножи, пистолеты, порох, стрелы.
Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не замаячил двуглавый орёл царской России. Абхазию из-за непокорности ждали новые трагические потрясения, связанные с махаджирством, насильственным выселением большей части абхазского народа за пределы своей родины.
Загрузка...