Повесть временных лет летопись – древнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи – исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями). «Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет, принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

Самый ранний дошедший до нашего времени список Повести временных лет относится к 14 в. Он получил название Лаврентьевская летопись по имени переписчика, монаха Лаврентия, и был составлен в 1377. Другой древнейший список Повести временных лет сохранился в составе так называемой Ипатьевской летописи (сер. 15 в.).

Повесть временных лет – первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А.Шахматова (1864–1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11– начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А. Шахматову, ок. 1037, но не позже 1044, был составлен Древнейший Киевский летописный свод, повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод. В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093–1095 здесь же на основе свода Никона был составлен второй Киево-Печерский свод; его также принято называть Начальным. (Название объясняется тем, что первоначально именно этот летописный свод А.А. Шахматов счел самым ранним.) В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.

В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет– пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи – монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.

В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах. В 1116 монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117–1118 неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской, а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи.

Почти все русские летописи представляют собой своды – соединение нескольких текстов или известий из других источников более раннего времени. Древнерусские летописи 14–16 вв. открываются текстом Повести временных лет.

Название Повесть временных лет (точнее, Повести временных лет – в древнерусском тексте слово «повести» употреблено во множественном числе) обыкновенно переводится как Повесть минувших лет, но существуют и другие толкования: Повесть, в которой повествование распределено по годам или Повествование в отмеренных сроках, Повествование о последних временах – рассказывающее о событиях накануне конца света и Страшного суда.

Повествование в Повести временных лет начинается с рассказа о расселении на земле сыновей Ноя – Сима, Хама и Иафета – вместе со своими родами (в византийских хрониках начальной точкой отсчета было сотворение мира). Этот рассказ заимствован из Библии. Русские считали себя потомками Иафета. Таким образом русская история включалась в состав истории всемирной. Целями Повести временных лет было объяснение происхождения русских (восточных славян), происхождения княжеской власти (что для летописца тождественно происхождению княжеской династии) и описание крещения и распространения христианства на Руси. Повествование о русских событиях в Повести временных лет открывается описанием жизни восточнославянских (древнерусских) племен и двумя преданиями. Это рассказ о княжении в Киеве князя Кия, его братьев Щека, Хорива и сестры Лыбеди; о призвании враждующими северно-русскими племенами трех скандинавов (варягов) Рюрика, Трувора и Синеуса, – чтобы они стали князьями и установили в Русской земле порядок. Рассказ о братьях-варягах имеет точную дату – 862. Таким образом в историософской концепции Повести временных лет устанавливаются два источника власти на Руси – местный (Кий и его братья) и иноземный (варяги). Возведение правящих династий к иностранным родам традиционно для средневекового исторического сознания; подобные рассказы встречаются и в западноевропейских хрониках. Так правящей династии придавалась бóльшие знатность и достоинство.

Основные события в Повести временных лет – войны (внешние и междоусобные), основание храмов и монастырей, кончина князей и митрополитов – глав Русской церкви.

Летописи, в том числе и Повесть…, – не художественные произведения в строгом смысле слова и не труд ученого-историка. В состав Повести временных лет включены договоры русских князей Олега Вещего, Игоря Рюриковича и Святослава Игоревича с Византией. Сами летописи имели, по-видимому, значение юридического документа. Некоторые ученые (например, И.Н. Данилевский) полагают, что летописи и, в частности, Повесть временных лет, составлялись не для людей, но для Страшного Суда, на котором Бог будет решать судьбы людей в конце мира: поэтому в летописях перечислялись грехи и заслуги правителей и народа.

Летописец обычно не истолковывает события, не ищет их отдаленные причины, а просто описывает их. В отношении к объяснению происходящего летописцы руководствуются провиденциализмом – все происходящее объясняется волей Божьей и рассматривается в свете грядущего конца света и Страшного Суда. Внимание к причинно-следственным связям событий и их прагматическая, а не провиденциальная интерпретация несущественны.

Для летописцев важен принцип аналогии, переклички между событиями прошлого и настоящего: настоящее мыслится как «эхо» событий и деяний прошлого, прежде всего деяний и поступков, описанных в Библии. Убийство Святополком Бориса и Глеба летописец представляет как повторение и обновление первоубийства, совершенного Каином (сказание Повести временных лет под 1015). Владимир Святославич – креститель Руси – сравнивается со святым Константином Великим, сделавшим христианство официальной религией в Римской империи (сказание о крещении Руси под 988).

Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте – краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.

В состав Повести временных лет также включаются предания. Например – рассказ о происхождении названия города Киева от имени князя Кия; сказания о Вещем Олеге, победившем греков и умершем от укуса змеи, спрятавшейся в черепе умершего княжеского коня; о княгине Ольге, хитроумно и жестоко мстящей племени древлян за убийство своего мужа. Летописца неизменно интересуют известия о прошлом Русской земли, об основании городов, холмов, рек и о причинах, по которым они получили эти имена. Об этом также сообщают предания. В Повести временных лет доля преданий очень велика, так как описываемые в ней начальные события древнерусской истории отделены от времени работы первых летописцев многими десятилетиями и даже веками. В позднейших летописных сводах, рассказывающих о современных событиях, число преданий невелико, и они также находятся обыкновенно в части летописи, посвященной далекому прошлому.

В состав Повести временных лет включаются и повествования о святых, написанные особенным житийным стилем. Таков рассказ о братьях-князьях Борисе и Глебе под 1015, которые, подражая смирению и непротивлению Христа, безропотно приняли смерть от руки сводного брата Святополка, и повествование о святых печерских монахах под 1074.

Значительную часть текста в Повести временных лет занимают повествования о сражениях, написанные так называемым воинским стилем, и княжеские некрологи.

Повесть временных лет – принятое в науке название летописного свода, созданного в начале XII в. ПВЛ дошла до нас в двух редакциях, условно именуемых второй и третьей. Вторая редакция читается в составе Летописи Лаврентьевской (рукопись ГПБ, F.п.IV, № 2), Летописи Радзивиловской (рукопись БАН, 34.5.30) и Летописи Московско-Академической (ГБЛ, собр. МДА, № 236), а также других летописных сводов, где данная редакция чаще всего подверглась различным переработкам и сокращению. Третья редакция дошла до нас в составе Летописи Ипатьевской (списки: Ипатьевский – БАН, 16.4.4, XV в., Хлебниковский – ГПБ, F.IV, № 230, XVI в. и др.). Большинство исследователей считает составителем не дошедшей до нас первой редакции ПВЛ монаха Киево-Печерского монастыря Нестора. В Лаврентьевском списке ПВЛ озаглавлена: «Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская зем(л)я, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть»; в Ипатьевском списке после слова «лет» добавлено: «черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго», а в Хлебниковском – «Нестера черноризца Федосьева манастыря Печерского». Исследования А. А. Шахматова позволили отказаться от господствовавших в науке первой половины XIX в. представлений о ПВЛ как летописи, составленной единолично Нестором: А. А. Шахматов доказал, что ПВЛ предшествовала другая летопись, так называемый Начальный свод, но Нестор существенно переработал его и дополнил изложением событий кон. XI – нач. XII в. Начальный свод, по гипотезе А. А. Шахматова, был составлен в 1093–1095 гг. игуменом Киево-Печерского монастыря Иоанном. Начальный свод до нас не дошел, но отразился в новгородском летописании, в частности, сохранился в составе летописи Новгородской первой младшего извода, в начальной ее части (до 1016 г.) и в статьях 1053–1074 гг. Следы его могут быть обнаружены также в НIVЛ и СIЛ, протограф которых использовал новгородское летописание.

В основу Начального свода, по гипотезе А. А. Шахматова, лег летописный свод Никона 70-х гг. XI в., дополненный описанием событий до 1093 г. включительно. Начальный свод составлялся под впечатлением половецкого нашествия 1093 г. и в обстановке размолвки Киево-Печерского монастыря с князем Святополком Изяславичем, поэтому для свода характерна публицистическая заостренность, особенно ярко выраженная в его вводной части: современным князьям, разорившим Русскую землю своими поборами, противопоставляются «древние князи и мужи их», которые «не собираху многа имения», заботились о своей земле, подчиняли Руси окрестные страны, были щедры к дружине. В своде подчеркивалось, что нынешние князья стали пренебрегать «старшей дружиной», «любить смысл юных». Полагают, что эти упреки были подсказаны летописцу Янем Вышатичем, выразителем интересов старшей дружины, считавшей основным источником обогащения успешные завоевательные походы, а не феодальные поборы. Однако с этим мотивом связан и патриотический призыв прекратить междоусобные распри и совместно выступить против половецкой опасности. Антикняжеская направленность Начального свода и явилась, по мнению А. А. Шахматова, причиной того, что новгородские летописцы XV в. (а по мнению Д. С. Лихачева – после 1136 г.) заменили текст ПВЛ в начале новгородской летописи («Софийского временника») именно текстом Начального свода.

Эта гипотеза А. А. Шахматова разделяется в основных своих чертах многими его последователями (М. Д. Приселковым, Л. В. Черепниным, А. Н. Насоновым, Д. С. Лихачевым, Я. С. Лурье и др.). Иное объяснение отличиям летописного текста в новгородских летописях от ПВЛ предложено В. М. Истриным, который считал, что новгородские летописцы сократили текст ПВЛ, и таким образом мы находим здесь не текст, предшествовавший ПВЛ, а восходящий к ней. Сомнения в существовании Начального свода высказывались также А. Г. Кузьминым.

Согласно гипотезе А. А. Шахматова, Нестор, перерабатывая Начальный свод, углубил и расширил историографическую основу русского летописания: история славян и Руси стала рассматриваться на фоне всемирной истории, было определено место славян среди других народов, возводивших своих прародителей к потомкам легендарного Ноя. Таким образом, русская история вводилась в рамки традиционной христианской историографии.

Именно этой историографической концепции была подчинена композиция ПВЛ. Рассказу Начального свода об основании Киева Нестор предпослал обширное историко-географическое введение, повествуя о происхождении и древнейшей истории славянских племен, определяя границы исконно славянских земель и территорий, ими освоенных. Нестор внес в летопись извлечения из Сказания о начале славянской письменности, чтобы лишний раз подчеркнуть древность и авторитетность славянской культуры. Описывая обычаи различных племен, обитающих на Руси, или народов дальних стран, сведения о которых Нестор приводит по переводу византийской Хроники Георгия Амартола, летописец подчеркивает мудрость и высокую нравственность полян, на земле которых находится Киев. Нестор укрепляет предложенную еще Никоном историографическую концепцию, согласно которой великие князья киевские ведут свой род от «призванного» новгородцами варяжского князя Рюрика. Переходя к изложению событий X–XI вв., Нестор в основном следует тексту Начального свода, но дополняет его новыми материалами: он вводит в ПВЛ тексты договоров Руси с Византией, пополняет рассказы о первых русских князьях новыми подробностями, почерпнутыми из народных исторических преданий: например, повествованием о том, как Ольга хитростью овладела столицей древлян Искоростенем, как юноша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осажденный печенегами Белгород от неминуемой капитуляции. Нестору принадлежит и заключительная часть ПВЛ (после окончания текста Начального свода), однако, как полагают, эта часть могла быть переработана в последующих редакциях ПВЛ. Именно под пером Нестора ПВЛ становится выдающимся памятником древнерусской историографии и литературы. По словам Д. С. Лихачева, «никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения» (Лихачев . Русские летописи, с. 169).

Таким образом, ПВЛ второй редакции содержит изложение древнейшей истории славян, а затем – истории Руси вплоть до 1100 г. ПВЛ, как уже сказано, начинается вводной частью, повествующей о происхождении и расселении славянских племен. Эта часть не имеет деления на погодные статьи. Первая дата в ПВЛ – 852 г., ибо с этого времени, по мнению летописца, «нача ся прозывати Руска земля». Далее рассказывается о так называемом призвании варягов (под 862 г.), о захвате Киева Олегом (под 882 г.), киевских князьях Игоре, Ольге, Святославе, междоусобной борьбе сыновей Святослава, из которой победителем вышел Владимир. В рассказ о «испытании вер» Владимиром (под 986 г.) включено краткое изложение библейской истории (так называемая «Речь философа»). В статье 1015 г. повествуется об убийстве сыновей Владимира Бориса и Глеба их сводным братом Святополком. Этот сюжет лег в основу древнейших агиографических памятников – Сказания о Борисе и Глебе и Чтении о Житии и о погублении Бориса и Глеба, написанного Нестором. Повествуя о княжении сына Владимира – Ярослава, летописец (под 1037 г.) сообщает о развернувшейся при этом князе интенсивной переводческой и книгописной деятельности. Принципиальное значение для уяснения политического уклада Киевской Руси имеет рассказ ПВЛ о завещании Ярослава (под 1054 г.), ибо в нем определялась главенствующая роль Киева и киевского князя, которому должны были подчиняться остальные князья. В повествование о Ярославе и его преемниках на киевском великокняжеском столе – Изяславе (1054–1073 гг.), Святославе (1073–1078 гг.) и Всеволоде (1078–1098 гг.) вставлены обширные рассказы об основании Киево-Печерского монастыря (под 1051 и 1074 гг.) и о его игумене – Феодосии (под 1074 и 1091 гг.): эти темы будут подробнее развиты в Патерике Киево-Печерском и Житии Феодосия (см. Нестор, монах Киево-Печерского монастыря). Постоянной темой ПВЛ является борьба с половецкими набегами (см., например, статьи 1068, 1093 и 1096 гг.). Заключительная часть ПВЛ рассказывает о княжении Святополка (1093–1113 гг.). В статью 1097 г. вставлен драматический рассказ об ослеплении Святополком и Давидом Игоревичем князя Василька Теребовльского (см. Василий, автор Повести об ослеплении князя Василька). Завершается вторая редакция ПВЛ неоконченным рассказом о чудесном явлении в Киево-Печерском монастыре (статья 1110 г.). В третьей редакции ПВЛ (по Ипатьевской летописи) рассказ этот читается полностью, а далее следуют статьи 1111–1117 гг.

О редакциях ПВЛ и их соотношениях существуют различные суждения. По гипотезе А. А. Шахматова, первая редакция ПВЛ (Нестора) была создана в Киево-Печерском монастыре в 1110–1112 гг. После смерти покровительствовавшего монастырю князя Святополка летописание было передано в Выдубицкий Михайловский монастырь, где в 1116 г. игумен Сильвестр перерабатывает заключительные статьи ПВЛ, положительно оценивая деятельность Владимира Всеволодовича Мономаха, ставшего в 1113 г. великим князем Киевским. В 1118 г. по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича составляется третья редакция ПВЛ.

Однако не все детали этой гипотезы в равной мере убедительны. Во-первых, существуют различные суждения о дате составления первой редакции ПВЛ и о ее объеме. Сам А. А. Шахматов то относил ее создание к 1110 г., то допускал, что труд Нестора был продолжен до 1112 г., то полагал, что сам Нестор довел его до 1112 г. (Шахматов . Повесть временных лет, т. 1, с. XV, XVIII, ХХI и XLI). М. Д. Приселков указывает на 1113 г. как на время составления первой редакции, основываясь, в частности, на расчете лет в статье 852 г., доведенном до смерти Святополка в 1113 г., но Шахматов считал упоминание смерти Святополка в этом перечне вставкой, сделанной Сильвестром (Шaxматов . Повесть временных лет, т. 1, с. XXVII). Во-вторых, допущение, что «главное внимание Сильвестра было направлено на переделку Нестерова изложения за 1093–1113 гг., т. е. за время княжения Святополка» основано лишь на предпосылке, что «летопись князя Святополка» (т. е. первая редакция ПВЛ) «оказалась враждебной... новому Киевскому князю Мономаху, давнему политическому врагу Святополка» (Приселков . История русского летописания, с. 42). Но доказать этот тезис невозможно, поскольку первая редакция не сохранилась. Объем и характер редакторской работы Сильвестра не ясен. А. А. Шахматов то указывал, что «основная редакция Повести вр. лет при переделке ее Сильвестром исчезла совсем» (Повесть временных лет, т. 1, с. XVII), то наряду с этим допускал, что Сильвестр, «можно думать, ограничил свою работу редакционными поправками» (с. XXVII). Допущение Шахматова, что ПВЛ первой редакции была использована одним из составителей Патерика Киево-Печерского – Поликарпом (см. там же, с. XIV–XV), развито М. Д. Приселковым в предположение, что Сильвестр «главным образом просто опускал весьма любопытные рассказы Нестора в пределах этих годов, касавшиеся в большинстве случаев отношения Святополка к Печерскому монастырю» (Приселков . История русского летописания, с. 42). Однако приводимые Шахматовым (Повесть временных лет, т. 1, с. XIV) примеры известий, возможно, отразившихся в Киево-Печерском патерике, содержат негативную характеристику Святополка. Их присутствие в летописи, составленной под его покровительством, и последующее устранение из летописи, ему враждебной (как считал Приселков), весьма странно. В-третьих, наличие во второй редакции фрагментов текста, относимых Шахматовым к третьей редакции, заставляет его допускать вторичное влияние третьей редакции на вторую (Шахматов . Повесть временных лет, т. 1, с. V–VI), что существенно ослабляет его гипотезу. Поэтому предпринимались попытки иначе объяснить взаимоотношения древнейших списков ПВЛ. Так, Л. Мюллер предложил гипотезу, согласно которой вторая редакция ПВЛ (1116 г.), составленная Сильвестром, дошла до нас в составе Ипатьевской летописи, а в Лаврентьевской и подобных ей мы находим отражение той же редакции, но с утраченным концом (статьями 1110–1115 гг.). Существование третьей редакции ПВЛ (1118 г.) Мюллер считает вообще недоказанным. М. X. Алешковский также видел в Лаврентъевском списке копию редакции, представленной Ипатьевским списком, а Нестору приписывал летописный свод, отразившийся в летописи Новгородской первой. Таким образом, взаимоотношение древнейших списков ПВЛ и установление древнейших ее редакций еще требует дальнейшего изучения.

Много исследований посвящено языку ПВЛ. Их обзор см. в кн.: Творогов О. В. Лексический состав..., с. 3–8, 16–21.

Изд.: Летопись Нестерова, по списку инока Лаврентия, издавали профессоры: Харитон Чеботарев и Н. Черепанов с 1804 по 1811 г. М. (изд. не заверш.); Летопись Нестерова по древнейшему списку мниха Лаврентия / Изд. проф. Тимковского, прерывающееся 1019 г. Напечатано при ОЛДП. М., 1824: Ипатьевская летопись. СПб., 1843 (ПСРЛ, т. 2) – текст ПВЛ 3-й ред. с 1111 по 1117 г., с. 1–8; Лаврентьевская и Троицкая летописи. СПб., 1846 (ПВЛ 2-й ред., с. 1–123); Летопись по Лаврентьевскому списку / Изд. Археогр. ком. СПб., 1872, с. 1–274; Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку / Изд. Археографической комиссии. СПб., 1872 (фототип. воспроизв. ркп); Chronique dite de Nestor / Trad. par L. Leger. Paris, 1884 (пер. на фр. яз.); Ипатьевская летопись. 2-е изд. СПб., 1908, стб. 1–285 (ПСРЛ, т. 2) (фототип. воспроизв. изд.: М., 1962); Nestorkr?nikan ?vers?tting fr?n fornryskan av A. Norrback. Stockholm, 1919 (пер. на швед. яз.); Лаврентьевская летопись: Повесть временных лет. 2-е изд. Л., 1926 (ПСРЛ, т. 1, вып. 1) (фототип. воспроизв. изд.: М., 1962); Die altrussische Nestorchronik / Herausgeg. von R. Trautmann. Leipzig, 1931 (пер. на нем. язык); Cronica lui Nestor / Trad. de Gh. Popa-Lisseanu. Bucure?ti, 1935 (пер. на рум. яз.); Повесть временных лет. Ч. 1. Текст и перевод / Подг. текста Д. С. Лихачева, пер. Д. С. Лихачева и Б. А. Романова; ч. 2, Приложения / Статьи и ком. Д. С. Лихачева. М.; Л., 1950 (сер. «Литературные памятники»); The Russian Primary Chronicle / By S. H. Cross, O. P. Sherbowitz-Wetzor. Cambridge Mass., 1953 (пер. на англ. яз.); Nestor?v letopis rusk?. Pov?st d?vn?ch let. P?elo?il K. J. Erben. Praha, 1954 (пер. на чеш. яз.); Powie?? minionych lat. Przek?ad F. Sielickego. Wroc?aw, 1968 (пер. на польск. яз.); Повесть временных лет / Подг. текста и ком. О. В. Творогова, пер. Д. С. Лихачева. – ПЛДР. XI – 1-я пол. XII в. 1978, с. 22–277, 418–451; Повесть временных лет / Подг. текста и примеч. О. В. Творогова, пер. Д. С. Лихачев. – В кн.: Повести Древней Руси XI–XII вв. Л., 1983, с. 23–227, 524–548.

Лит.: Сухомлинов М. И. О древней русской летописи как памятнике литературном. СПб., 1856; Бестужев-Рюмин К. О составе русских летописей до конца XIV в. – ЛЗАК, 1868, вып. 4, отд. 1, с. I–IV, 1–157, 1–138 (Прилож.); Некрасов Н. П. Заметки о языке Повести временных лет по Лаврентьевскому списку летописи. – ИОРЯС, 1896, т. 1, с. 832–927; 1897, т. 2, кн. 1, с. 104–174; Шахматов А. А. 1) Древнейшие редакции Повести временных лет. – ЖМНП, 1897, октябрь, отд. 2, с. 209–259; 2) О начальном Киевском летописном своде. – ЧОИДР, 1897, кн. 3, отд. 3, с. 1–58; 3) Начальный киевский летописный свод и его источники. – В кн.: Юбилейный сборник в честь Всеволода Федоровича Миллера / изд. его учениками и почитателями. М., 1900, с. 1–9; 4) Разыскания; 5) Предисловие к Начальному киевскому своду и Нестерова летопись. – ИОРЯС, 1909, т. 13, кн. 1, с. 213–270; 6) Повесть временных лет, т. 1. Вводная часть. Текст. Примечания. Пгр., 1916 (ЛЗАК, 1917, вып. 29); 7) «Повесть временных лет» и ее источники. – ТОДРЛ, 1940, т. 4, с. 11–150; 8) Киевский Начальный свод 1095 г. – В кн.: А. А. Шахматов: 1864–1920 / Сб. статей и матер. под ред. акад. С. П. Обнорского. М.; Л., 1947, с. 117–160; Истрин В. М. Замечания о начале русского летописания: По поводу исследований А. А. Шахматова в области древнерусской летописи. – ИОРЯС за 1921, 1923, т. 23, с. 45–102; за 1922, 1924, т. 24, с. 207–251; Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры / К вопросу о древнейшем русском летописании. Л., 1930 (Сб. по РЯС, т. 2, вып. 1); Приселков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. Л., 1940, с. 16–44; Бугославский С. «Повесть временных лет»: (Списки, редакции, первоначальный текст). – В кн.: Старинная русская повесть / Статьи и исслед. по ред. Н. К. Гудзия. М.; Л., 1941, с. 7–37; Еремин И. П. «Повесть временных лет»: Пробл. ее ист.-лит. изуч. Л., 1946 (на обложке 1947 г.) (переиздано в кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси: (Этюды и характеристики). М.; Л., 1966, с. 42–97); Лихачев Д. С. 1) Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947, с. 35–172; 2) «Софийский временник» и новгородский политический переворот 1136 г. – ИЗ, 1948, т. 25, с. 240–265; 3) Повесть временных лет. – В кн.: Лихачев Д. С. Великое наследие: Классические произведения литературы древней Руси. 2-е изд. М., 1979, с. 46–140; Черепнин Л. В. «Повесть временных лет», ее редакции и предшествующие ей летописные своды. – ИЗ, 1948, т. 25, с. 293–333; Филин Ф. П. Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи: (По матер. летописей). – Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1949, т. 80; Рыбаков Б. А. Древняя Русь: Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 215–300; Алешковский М. X. 1) «Повiсть временних лiт» та i? редакцi?. – Укр. icт. журн., 1967, № 3, с. 37–47; 2) Первая редакция Повести временных лет. – АЕ за 1967 г. М., 1969, с. 13–40; 3) К датировке первой редакции Повести временных лет. – АЕ за 1968 г. 1970, с. 71–72; 4) Повесть временных лет: Судьба литературного произведения в древней Руси. М., 1971; М?ller L. Die «Dritte Redaktion» der sogenannten Nestorchronik. – In.: Festschrift f?r M. Woltner zum 70. Geburtstag. Heidelberg, 1967, S. 171–186; Дурново Н. Н. Введение в историю русского языка. М., 1969, с. 72, 255–257; Кузьмин А. Г. 1) Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969; 2) Древнерусские исторические традиции и идейные течения XI в. (по материалам летописания XI–XII вв.). – ВИ, 1971, № 10, с. 55–76; 3) Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977; Насонов А. Н. История русского летописания X – нач. XVIII в. М., 1964, с. 12–79; Творогов О. В. 1) Сюжетное повествование в летописях XI–XIII вв. – В кн.: Истоки русской беллетристики. Л., 1970, с. 31–66; 2) Повесть временных лет и Хронограф по великому изложению. – ТОДРЛ, 1974, т. 28, с. 99–113; 3) Повесть временных лет и Начальный свод: (Текстологический комментарий). – ТОДРЛ, 1976, т. 30, с. 3–26; 4) Лексический состав «Повести временных лет»: (Словоуказатели и частотный словник). Киев, 1984; Душечкина Е. В. Художественная функция чужой речи в русском летописании. – Учен. зап. Тартус. унив., 1973, вып. 306 (Тр. по рус. и славян. филол., т. 21, с. 65–104); Поппэ А. В. К вопросу об ультрамартовском стиле в Повести временных лет. – История СССР, 1974, № 4, с. 175–178; Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания: Обзор советской литературы. М., 1975, с. 15–20, 49–65, 130–132, 229–247; Громов М. Н. 1) Древнерусская философия истории в «Повести временных лет». – В кн.: Актуальные проблемы истории философии народов СССР. М., 1975, вып. 2, с. 3–13; 2) «Речь философа» из древнерусской летописи «Повесть временных лет». – Филол. науки, 1976, № 3, с. 97–107; Львов А. С. Лексика «Повести временных лет». М., 1975; Handbuch zur Nestorchronik / Herausgeg. von L. M?ller. M?nchen, 1977, Bd 1–3, I. Lieferung; Кизилов Ю. A. Историческое мировоззрение авторов Повести временных лет. – ВИ, 1978, № 10, с. 61–78; Хабургаев Г. А. Этнонимия «Повести временных лет». М., 1979; Пауткин А. А. Батальные описания «Повести временных лет»: (Своеобразие и разновидности). – Вестн. МГУ. Сер. 9, Филол., 1981, № 5, с. 13–21; Флоря Б. Н. Сказание о преложении книг на славянский язык: Источники, время и место написания. – Byzantinoslavica, 1985, t. 46 (1), s. 121–130.

Доп.: Боева Л. «Повесть временных лет» – болгарские источники и параллели. – В кн.: Славянска филология. Т. 18. Литературознание и фолклор. София, 1983, с. 27–36; Смирнова Л. Текстовая организация погодных записей воинской тематики в Повести временных лет. – В кн.: Русская лексика: Словообразование; Язык художественной литературы. М., 1985, с. 2–26.

Отличное определение

Неполное определение ↓

Повесть временных лет – древнерусская летопись, созданная в начале 12 века. Повесть представляет собой сочинение, которое рассказывает о событиях, произошедших и происходящих на Руси в тот период.

Повесть временных лет была составлена в Киеве, позднее переписывалась несколько раз, однако была не сильно изменена. Летопись охватывает период с библейских времен вплоть до 1137 года, датированные статьи начинаются с 852 года.

Все датированные статьи представляют собой сочинения, начинающееся со слов «В лето такое-то…», что означает, что записи в летопись добавлялись каждый год и рассказывали о произошедших событиях. Одна статья на один год. Это отличает Повесть временных лет от всех хроник, которые велись до этого. Текст летописи также содержит сказания, фольклорные рассказы, копии документов (например, поучения Владимира Мономаха) и выписки из других летописей.

Свое название повесть получила благодаря своей первой фразе, открывающей повествование - «Повесть времянных лет…»

История создания Повести временных лет

Автором идеи Повести временных лет считается монах Нестор, живший и работавший на рубеже 11 и 12 веков в Киево-Печерском монастыре. Несмотря на то, что имя автора появляется только в более поздних копиях летописи, именно монах Нестор считается первым летописцем на Руси, а «Повесть временных лет» - первой русской летописью.

Самый древний вариант летописного свода, дошедший до современности, датирован 14 веком и является копией, сделанной монахом Лаврентием (Лаврентьевская летопись). Изначальная редакция создателя Повести временных лет - Нестора утрачена, сегодня существуют только доработанные версии от разных переписчиков и поздних составителей.

Сегодня существует несколько теорий относительно истории создания «Повести временных лет». Согласно одной из них, летопись была написала Нестором в Киеве в 1037 году. Основой для нее послужили древние предания, народные песни, документы, устные рассказы и документы, сохранившиеся в монастырях. После написания эта первая редакция несколько раз переписывалась и перерабатывалась разными монахами, в том числе самим Нестором, который добавил в нее элементы христианской идеологии. Согласно другим сведениям, летопись была написана гораздо позже, в 1110 году.

Вопрос 41. Содержание и структура «Повести временных лет»

Жанр и особенности Повести временных лет

Жанр Повести временных лет определяется специалистами как исторический, однако ученые утверждают, что летопись не является ни художественным произведением, ни историческим в полном смысле этого слова.

Отличительная особенность летописи в том, что она не истолковывает события, а лишь рассказывает о них. Отношение автора или переписчика ко всему, о чем рассказывается в летописи определялось лишь наличием Божьей Воли, которая и определяет все. Причинно-следственные связи и интерпретация с точки зрения других позиций была неинтересна и не включалась в летопись.

Повесть Временных лет имела открытый жанр, то есть могла состоять из совершенно разных частей – начиная от народных сказаний и заканчивая записками о погоде.

Летопись в древние времена имела также юридическое значение, как свод документов и законов.

Изначальная цель написания Повести временных лет – исследование и объяснение происхождения русского народа, происхождение княжеской власти и описание распространения христианства на Руси.

Начало повести временных лет – рассказ о появлении славян. Русские представляются летописцем, как потомки Иафета, одного из сыновей Ноя. В самом начале повествования приведены рассказы, повествующие о жизни восточнославянских племен: о князьях, о призвании Рюрика, Трувора и Синеуса для княженья и о становлении династии Рюриковичей на Руси.

Основную часть содержания летописи составляют описания войн, легенды о временах правления Ярослава Мудрого, подвигах Никиты Кожемяки и других героев.

Заключительная часть состоит из описаний сражений и княжеских некрологов.

Значение Повести временных лет трудно переоценить – именно она стала первым документов, в котором была записана история Киевской Руси с самого ее становления. Летопись позднее послужила основным источником знаний для последующих исторических описаний и исследований. Кроме того, благодаря открытому жанру, Повесть временных лет имеет высокое значение, как культурный и литературный памятник.

«Повесть временных лет» («Первоначальная летопись», «Несторова летопись») - один из самых ранних древнерусских летописных сводов, датируемый началом 12 века. Существует в нескольких редакциях и списках с незначительными отклонениями от основного текста. Был написан в Киево-Печёрской Лавре её монахом Нестором. Охватывает период русской истории, начиная с библейских времён и заканчивая 1114 годом.

КИЕВО-ПЕЧЕРСКАЯ ЛАВРА

Киево-Печерская лавра считается одним из первых православных монастырей Древнерусского государства. Она была основана в 1051 году при князе Ярославе Мудром. Основателями Лавры считаются любечский монах Антоний и его ученик Феодосий.

В 11 веке территория будущей лавры была покрыта густым лесом, в котором любил молиться священник Иларион, житель близлежащего села Берестово. Он выкопал себе здесь небольшую пещеру, куда удалялся от мирской жизни. В 1051 году Ярослав Мудрый назначил Илариона Киевским митрополитом, и пещера опустела. Примерно в это же время сюда с Афона пришёл монах Антоний. Жизнь в Киевских монастырях пришлась ему не по нраву, и он вместе со своим учеником Феодосием поселился в пещере Илариона. Постепенно вокруг пещеры Антония начал складываться новый православный монастырь.

Сын Ярослава Мудрого - князь Святослав Ярославич - подарил вновь образованному монастырю землю, расположенную над пещерами, и позже здесь выросли прекрасные каменные храмы,

Антоний и Феодосий - основатели Киево-Печерской Лавры

С 1688 года монастырь получил статус лавры и стал «ставропигионом Московского царя и российского патриарха». Лаврой в России называются крупные мужские православные монастыри, имеющие особое историческое и духовное значение для всего государства. С 1786 года Киево-Печерская лавра была переподчинена киевскому митрополиту, который стал её священноархимандритом. Под наземными храмами лавры располагается огромный подземный комплекс монастыря, состоящий из Ближних и Дальних пещер.

Киево-Печерская лавра

Первые подземелья на территории Древнерусского государства появились ещё в 10 веке. Это были небольшие пещерки, которые использовались населением в качестве кладовых или как укрытие от врагов. Начиная с 11-го века на территорию Киево-Печерской лавры начали стекаться люди, желающие уйти от мирских соблазнов, и Антоний указывал им места для строительства подземных келий.

Постепенно отдельные жилые кельи были соединены между собой подземными ходами, появились пещеры для совместного моления, обширные кладовые и другие хозяйственные помещения. Так возникли Дальние пещеры, которые по-другому называются Феодосиевыми (в память о преподобном Феодосии, составившем Устав пещерной обители).

Подземные кельи возводились на глубине от пяти до пятнадцати метров в слое пористого песчаника, который поддерживал под землёй нормальную влажность и температуру + 10 градусов по Цельсию.

Климат катакомб не только обеспечивал довольно комфортные условия для проживания людей, но и препятствовал гниению органической материи. Благодаря этому в подземельях лавры происходила мумификация (образование мощей) умерших монахов, многие из которых завещали похоронить себя в кельях, где они жили и молились. Эти древние захоронения стали первым этапом создания подземного некрополя.

Сегодня в нижних этажах Киево-Печерской лавры насчитывается более 140 гробниц: 73 захоронения в Ближних пещерах и 71 - в Дальних. Здесь, наряду с могилами монахов, есть погребения мирян. Так, в подземельях обители были похоронены фельдмаршал Пётр Александрович Румянцев и государственный деятель пореформенной России Пётр Аркадьевич Столыпин.

Очень быстро подземный монастырь разросся настолько, что пришлось его расширять. Тогда и появился лабиринт Ближних пещер, состоящий из трёх «улиц» с многочисленными тупиковыми ответвлениями. Как нередко бывает, Киево-Печерские подземелья быстро обрастали мифами. Средневековые авторы писали об их невероятной длине: одни сообщали о 100-мильной протяжённости ходов, другие утверждали, что длина некоторых лабиринтов превышает тысячи миль. А теперь вернёмся в далёкий 11 век, ко времени, когда лавра только начала создаваться.

В 1073 году на Киевских холмах, над пещерами обители, монахи заложили первую наземную каменную церковь, достроенную и освященную в 1089 году. Её внутреннее убранство было оформлено константинопольскими художниками, среди которых известно имя Алипия.

Через семь лет ещё не окрепшая обитель пережила ужасное нападение половцев. Православные святыни были разграблены и поруганы. Но уже в 1108 году, при игумене Феоктисте, монастырь восстановили, и новые фрески и иконы украсили стены наземных соборов.

К этому времени лавра была огорожена высоким частоколом. При храмах действовал странноприимный дом, устроенный св. Феодосием для приюта нищих и калек. Каждую субботу монастырь посылал воз хлеба в киевские тюрьмы для заключённых. В 11-12 веках из лавры вышло более 20-ти епископов, которые служили в храмах по всей Руси, но при этом сохраняли прочную связь с родной обителью.

Киево-Печерская лавра ещё не раз подвергалась нашествию вражеских армий. В 1151 году она была разграблена турками, в 1169 году объединённые войска Киева, Новгорода, Сухдаля и Чернигова в ходе княжеских усобиц даже пытались окончательно уничтожить монастырь. Но самое страшное разорение лавры произошло в 1240 году, когда орды Батыя взяли Киев и установили свою власть над Южной Русью.

Под ударами татаро-монгольского войска монахи Киево-Печерской лавры или погибли, или разбежались по окружающим сёлам. Неизвестно, как долго продолжалось запустение монастыря, однако к началу 14-го века он был вновь полностью восстановлен и стал услыпальницей знатных княжеских родов Руси.

В 16 веке была предпринята попытка подчинить Киево-Печерскую обитель римской католической церкви, и монахам дважды приходилось с оружием в руках защищать православную веру. После этого, получив статус лавры, Киево-Печёрский монастырь стал оплотом православия в Юго-Западной Руси. Для защиты от врагов надземную часть лавры обвели сначала земляным валом, а затем, по требованию Петра Первого, каменной стеной.

Великая Лаврская колокольня

В середине 18-го века рядом с главным храмом лавры была возведена Великая Лаврская колокольня, высота которой вместе с крестом достигала 100 метров. Уже тогда Киево-Печерская обитель стала крупнейшим религиозным и культурным центром России. Здесь находилась чудотворная икона Успения Божией Матери, мощи святого Феодосия и первого Киевского митрополита Илариона. Монахи собрали большую библиотеку, укомплектованную ценными религиозными и светскими раритетами, а также коллекцию портретов великих православных и государственных деятелей России.

В советское время (1917-1990) Киево-Печерская Лавра перестала функционировать как православный храм. Здесь было создано несколько историко-госудрственных музеев. В годы фашистской оккупации православные храмы лавры были осквернены, в них германцы организовали склады и управленческие структуры. В 1943 году фашисты взорвали главную церковь монастыря - Успенский храм. Они засняли уничтожение православной святыни на плёнку и вмонтировали эти кадры в официальную немецкую кинохронику.

В наши дни бандеровские власти Киева пытаются исказить эти исторические данные, заявляя, что собор был взорван советскими партизанами, каким-то образом прорвавшимися в центр оккупированного немцами Киева. Однако мемуары фашистских генералов - Карла Розенфельдера, Фридриха Хейера, обергруппенфюрера СС Фридриха Еккельна - свидетельствуют, что православные святыни Киево-Печерской лавры планомерно уничтожались немецкими оккупационными властями и их прислужниками из числа украинских бандеровцев.

После освобождения Киева советскими войсками в 1943 году территория лавры была возвращена Украинской Православной Церкви. А в 1988 году, в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси, монашеской общине лавры были возвращены также территории Ближних и Дальних пещер. В 1990 году Киево-Печерская Лавра была внесена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В настоящее время знаменитый монастырь располагается уже в центре Киева - на правом, высоком, берегу Днепра и занимает два холма, разделённых глубокой ложбиной, спускающейся к воде. Нижняя (подземная) Лавра находится в ведении Украинской Православной Церкви, а Верхняя (наземная) - в ведении Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника.

НЕСТОР ЛЕТОПИСЕЦ

Нестор Летописец (1056-1114) - древнерусский летописец, агиограф конца 11 - начала 12 в.в., монах Киево-Печерского монастыря. Является одним из авторов «Повести временных лет», которая, наряду с «Чешской хроникой» Козьмы Пражского и «Хроникой и деяниями князей и правителей польских» Галла Анонима, считается важнейшим документом по истории древней славянской государственности и культуры. Предполагается также, что Нестором были написаны «Чтения о житии и погублении Бориса и Глеба».

Автор «Повести» и «Чтений» был канонизирован Русской Православной Церковью как преподобный Нестор Летописец, и днём его памяти считается 27 октября. Под тем же именем он входит в список святых Римско-католической церкви. Мощи Нестора находятся в Ближних пещерах Киево-Печерской Лавры.

Орден Преподобного Нестора Летописца

Будущий автор главной русской летописи родился ок. 1056 года и юношей пришёл в Киево-Печерскую обитель, где принял постриг. В монастыре нёс послушание летописца. Великим подвигом его жизни стало составление «Повести временных лет». Своей главной целью Нестор считал сохранение для потомков сказания о том, «откуда еси пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откудова Русская земля стала есть».

Нестор Летописец

Реконструкция по черепу С.А. Никитина

Известный русский лингвист А.А. Шахматов установил, что «Повесть временных лет» создавалась на основе более древних славянских хроник и летописей. Первоначальная редакция «Повести» была утрачена ещё в древности, но сохранились её доработанные позже версии, наиболее известные из которых содержатся в Лаврентьевской (14 век) и Ипатьевской (15 век) летописях. При этом ни в одной из них нет чётких указаний, на каком именно историческом событии остановил своё повествование Нестор Летописец.

По гипотезе А.А. Шахматова, древнейший летописный свод «Повести временных лет» был составлен Нестором в Киево-Печерской Лавре в 1110-1112 годах. Вторая редакция принадлежит перу игумена Сильвестра, настоятеля Выдубицкого монастыря (1116 год). А в 1118 году, по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича, была написана третья редакция «Повести».

Нестор был первым церковным историком, который дал в своём труде богословское обоснование российской истории, сохраняя при этом много исторических фактов, характеристик и документов, которые позже легли в основу учебной и научно-популярной литературы по истории. Глубокая духовная насыщенность, стремление верно передавать события гоусдарственной и культурной жизни Руси и высокий патриотизм ставят «Повесть временных лет» в один ряд с высочайшими произведениями мировой литературы.

«ОТКУДА ЕСИ ПОШЛА ЗЕМЛЯ РУССКАЯ...»

История Руси от времён Ноя

Ф. Дэнби. Всемирный потоп.

4,5 тысячи лет назад «воды Потопа пришли на землю, разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились, и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей... Истребилось всякое живое существо, которое было на поверхности земли; остались только Ной и что было с ним в ковчеге...» (Ветхий Завет).

В течение пяти месяцев вода на 15 локтей (локоть - 50 см) покрывала Землю, самые высокие горы скрылись в её глубинах, и только после этого срока вода пошла на убыль. Ковчег остановился на горах Араратских, Ной и бывшие с ним вышли из ковчега и выпустили всех животных и птиц для размножения их на Земле.

И.К. Айвазовский. Ной ведёт спасшихся с Арарата.

В благодарность за спасение Ной принёс Богу жертву и получил от Него торжественное обещание, что впредь на Земле уже не будет таких страшных потопов. Знамением этого обещания стала радуга, появляющаяся на небе после дождя. И тогда люди и животные спустились с гор Араратских и начали обживать опустевшую землю.

Чтобы его наследники не ссорились при расселении по городам и странам, Ной поделил Землю между своими тремя сыновьями: Симу достался восток (Бактрия, Аравия, Индия, Месопотамия, Персия, Мидия, Сирия и Финикия); Хам получил во владение Африку; а северо-западные территории отошли Яфету. Потомками Яфета в Библии названы варяги, немцы, славяне и шведы.

Таким образом, праотцом этих племён Нестор называет Яфета, среднего сына Ноя, и подчёркивает происхождение европейских и славянских народов от одного предка. После вавилонского столпотворения из единого племени Яфета выделились многие народы, которые получили каждый своё наречие и свои земли. Прародиной славян (нориков) в «Повести временных лет» называются берега реки Дунай - страны Иллирия и Болгария.

В ходе Великого переселения народов (4 - 6 в.в.) восточные славяне под давлением германских племён ушли с Дуная и заселили земли по берегам Днепра, Двины, Камы, Оки, а также северных озёр - Нево, Ильменя и Ладоги.

Расселение восточных славян Нестор связывает со временами Апостола Андрея Первозванного, который гостил в их землях и после ухода которого на высоком берегу Днепра был заложен город Киев.

Другими славянскими городами в летописи называются Новгород (словене), Смоленск (кривичи), Дебрянск (вятичи), Искоростень (древляне). Тогда же в «Повести временных лет» впервые упоминается Древняя Ладога.

Ольга Нагорная. Славянин!

Призвание на Русь варягов

Боевой корабль варягов - драккар

Начальной датой «Повести» является 852 год, когда Русская земля впервые была упомянута в хрониках Византии. Тогда же появляются и первые сообщения о варягах - выходцах из Скандинавии («находников из-за моря»), которые на боевых кораблях - драккарах и кноррах - плавали по Балтийскому морю, грабя европейские и славянские торговые суда. В русских летописях варяги представлены прежде всего профессиональными воинами. Само их название, по мнению ряда учёных, произошло от скандинавского слова «веринг» - «волк», «разбойник».

Нестор сообщает, что варяги не были единым племенем. Среди «варяжских народцев» он упоминает русь (племя Рюрика), свеев (шведов), норманнов (норвежцев), готов (готландцев), «данов» (датчан») и др. Русский летописец относит нашествие варягов на европейские и русские земли к середине 9-го века. Несколько позже о скандинавах упоминают Константинопольские хроники (в начале 11-го века варяги в качестве наёмников появились в византийской армии), а также записи учёного Аль-Бируни из Хорезма, который называет их «варанками».

Варяжское общество делилось на бондов - знатных людей (по происхождению или заслугам перед государством), на свободных воинов и на треллей (рабов). Самыми уважаемыми среди всех сословий были бонды - люди, владевшие землёй. Безземельные свободные члены общества, состоявшие на службе конунга или бондов, особым уважением не пользовались и даже не имели права голоса на общих сходах скандинавов.

Появление свободных, но безземельных варягов объяснялось законом наследования отцовской собственности: после смерти всё имущество отца передавалось старшему сыну, а младшие сыновья должны были завоевать себе землю или заработать её верной службой королю. Для этого молодые безземельные воины объединялись в отряды и в поисках удачи отправлялись в морские походы. Вооружённые до зубов, они выходили в открытое море и грабили купеческие суда, а позже даже начали нападать на европейские страны, где захватывали себе земельные угодья.

В Европе варяги были известны под разными именами, самыми распространёнными среди которых были названия - «даны», «норманны» и «северяне». Сами себя морские разбойники называли «викинграми», что переводилось как «человек из фьордов» («фьорд» - «узкий глубокий морской залив с отвесными скалистыми берегами»). При этом «викинграми» в Скандинавии именовались не все жители, а только те, кто занимался морскими грабежами. Постепенно слово «викингр» под влиянием европейских языков преобразовалось в «викинг».

Первые нападения викингов на европейские города начались в середине 8 века. В один прекрасный день вблизи европейских берегов появились боевые корабли, украшенные мордами драконов, и неизвестные светловолосые свирепые воины начали грабить прибрежные поселения Германии, Англии, Франции, Испании и других государств.

Для своего времени корабли викингов были очень быстроходны. Так, драккар, идя под парусами, мог развивать скорость в 12 узлов. Построенный в 20 веке по древним чертежам, такой корабль смог за сутки преодолеть расстояние в 420 километров. Обладая таким транспортом, морские разбойники не опасались, что европейцы смогут догнать их на воде.

Кроме того для ориентации в открытом море скандинавы имели астролябии, с помощью которых легко определяли путь по звёздам, а также необычный «компас» - кусок минерала кордиерита, который изменял свой цвет в зависимости от положения Солнца и Луны. В сагах упоминаются и настоящие компасы, состоящие из маленьких магнитов, прикреплённых к куску дерева или опущенных в чашу с водой.

Нападая на торговое судно, викинги сначала обстреливали его из луков или просто забрасывали камнями, а затем шли на абордаж. Известно, что луки варваров могли легко поражать цель на расстоянии от 250 до 400 метров. Но в большинстве случаев, исход боя зависел от мореходного искусства нападающих и их умения владеть оружием ближнего боя - топорами, копьями, кинжалами и щитами.

Начав с нападений на отдельные торговые суда, викинги вскоре перешли к набегам на прибрежные районы Европы. Маленькая осадка кораблей позволяла им поднимать вверх по судоходным рекам и грабить даже лежащие далеко от морского побережья города. Варвары в совершенстве владели техникой рукопашного боя и всегда легко расправлялись с местным ополчением, пытавшимся защитить свои дома.

Гораздо опаснее для скандинавов была королевская конница. Чтобы сдерживать натиск закованных в железо рыцарей, викинги образовывали плотное построение, напоминавшее римскую фалангу: перед несущейся на них конницей возникала стена из прочных щитов, защищавших от стрел и мечей. Поначалу такая техника боя приносила успех, но затем рыцари научились пробивать оборону варваров с помощью тяжёлой кавалерии и колесниц, усиленных по бокам толстыми остроконечными копьями.

Первое время викинги избегали крупных сражений с европейскими армиями. Едва завидев на горизонте вражеское войско, они быстро грузились на корабли и отплывали в открытое море. Но позднее варвары начали возводить на захваченной при нападении земле хорошо укреплённые крепости, служившие опорными пунктами для новых набегов. Кроме того, они создали в своих войсках особые ударные отряды берсерков.

Берсерки отличались от остальных воинов способностью входить в состояние неконтролируемой ярости, что делало их очень опасными противниками. Европейцы считали берсерков настолько страшным «оружием», что во многих странах эти обезумевшие от ярости воины были объявлены вне закона. До сих пор точно не установлено, с помощью чего берсерки входили в состояние боевого безумия.

В 844 году викинги впервые высадились в южной Испании, где разграбили несколько мусульманских городов, включая Севилью. В 859 году они прорвались в Средиземное море и опустошили побережье Марокко. Дело дошло до того, что эмиру Кордовы пришлось выкупать у норманнов свой собственный гарем.

Вскоре вся Европа пала под ударами свирепых морских разбойников. Набат церковных колоколов предупреждал население о грозящей с моря опасности. При приближении скандинавских кораблей люди толпами покидали свои жилища, прятались в катакомбах, спасались в монастырях. Но и монастыри скоро перестали служить защитой для мирного населения, так как викинги начали грабить и христианские святыни.

В 793 году норманны под предводительством Эрика Кровавого Топора разграбили монастырь на одном из английских островов. Не успевшие спастись монахи были либо утоплены, либо обращены в рабство. Монастырь после этого набега пришёл в полное запустение.

В 860 году скандинавы совершили несколько набегов на Прованс, а затем разграбили итальянский город Пизу. Из других европейских стран в это время сильно пострадали Нидерланды, совершенно не защищённые от нападения с моря. Банды морских разбойников поднимались также по течению рек Рейна и Мааса и нападали на земли Германии.

В 865 году отряды данов захватили и разграбили английский город Йорк, но не ушли назад в Скандинавию, а поселились в окрестностях города и занялись мирным фермерским трудом. Они обложили английское население налогами и преспокойно набивали благодаря этому свою мошну.

В 885 году викинги осадили Париж, подойдя к нему на боевых драккарах по Сене. Воинство норманнов размещалось на 700 кораблях и составляло 30 тысяч человек. Все жители Парижа встали на защиту города, но силы были неравны. И только согласие на позорный и унизительный мир спасло Париж от полного уничтожения. Викинги получили в своё пользование большие земельные угодья на территории Франции и обложили французов данью.

К середине 9-го века они хозяйничали не только на прибрежных территориях Европы, но и успешно нападали на города, расположенные на больших расстояниях от балтийского побережья: разграблению подвергались - Кёльн (200 км от моря), Бонн (240 км), Кобленц (280 км), Майнц (340 км), Трир (240 км). Только через столетие Европа с большим трудом смогла остановить набеги варваров на свои земли.

Древний Новгород

В Восточной Европе, на землях славян, викинги появились в середине 9-го столетия. Славяне называли их варягами. В европейских хрониках описывается, как в 852 году даны осадили и разграбили столицу Швеции город Бирку. Однако шведскому королю Анунду удалось откупиться от варваров и направить их в сторону славянских земель. Даны на 20 кораблях (50-70 человек на каждом) устремились к Новгороду.

Первым под их удар попал небольшой славянский городок, жители которого не подозревали о нашествии скандинавов и не смогли дать им отпор. В тех же европейских хрониках описывается, как, «напав неожиданно на его обитателей, живших в мире и тишине, даны захватили его силой оружия и, взяв большую добычу и сокровища, возвратились восвояси». К концу 850-х годов вся северная Русь уже находилась под варяжским игом и была обложена тяжёлой данью.

А далее обратимся к страницам новгородских летописей: «Люди же, терпевшие тяготу великую от варягов, послали к Буривою, испросить у него сына Гостомысла, чтобы княжил в Великом Граде». Славянский князь Буривой в летописях почти не упоминается, а вот о сыне его Гостомысле русские летописцы рассказывают более подробно.

И.Глазунов. Гостомысл.

Буривой, предположительно, княжил в одном из самых ранних русских городов - Бярме, которую новгородцы называли Корелой, а шведы - Кескгольмом (в настоящее время это город Приозёрск Ленинградской области).

Бярма располагалась на Карельском перешейке и считалась в древности крупным торговым центром. Отсюда и попросили новгородцы к себе на княжение сына Буривоя - князя Гостомысла, зная его как мудрого человека и отважного воина. Гостомысл, не медля, вступил в Новгород и возложил на себя княжескую власть.

«И когда Гостомысл принял власть, тотчас варягов, что были на земле русской, каких избили, каких изгнали, и дань варягам отказался платить, и, пойдя на них, Гостомысл победил, и град во имя старшего сына своего Выбора при море построил, заключил с варягами мир, и стала тишина по всей земле.

Сей Гостомысл был муж великой храбрости, такой же мудрости, все соседи его боялись, а словене любили, разбирательства дел ради и правосудия. Сего ради все близкие народы чтили его и дары и дани давали, покупая мир от него. Многие же князи от далеких стран приходили морем и землею послушать мудрости, и видеть суд его, и просить совета и учения его, так как тем прославился всюду».

Итак, возглавившему Новгородскую землю князю Гостомыслу удалось изгнать данов. На берегу Финского залива в честь своего старшего сына он построил город Выборг, а вокруг него возвёл цепь укреплённых городищ для защиты от нападения морских разбойников. Согласно «Повести временных лет», это произошло в 862 году.

Но после этого мир не долго удержался на русской земле, так как между славянскими родами началась борьба за власть: «Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом». Вспыхнувшая междоусобная война была жестокой и кровопролитной, а её основные события разворачивались на берегах реки Волхова и вокруг озера Ильмень.

Яркими свидетельствами этой войны являются сожженные городища, недавно обнаруженные археологами на территории Новгородской области. Указывают на это и следы большого пожара, обнаруженные при раскопках в Старой Ладоге. Постройки города погибли в тотальном пожаре. Видимо, разрушения были настолько велики, что город пришлось отстраивать заново.

Примерно в это же время прекращает свое существование и Любшанская крепость на побережье Балтийского моря. Археологические свидетельства позволяют утверждать, что в последний раз брали крепость не варяги, поскольку все найденные наконечники стрел принадлежат славянам.

Новгородские летописи указывают, что славяне в этой войне понесли тяжёлые потери: в усобицах погибли все четыре сына князя Гостомысла, а разрушение Старой Ладоги нанесло новгородской экономике большой урон, так как этот город являлся крупным хозяйственным центром Северной Руси, через который проходил торговый путь «из варяг в греки».

После того, как в кровавых усобицах погибли все прямые наследники русского престола, встал вопрос о том, кому «владети землёю Руськой». Престарелый Гостомысл встретился с главными волхвами Новгорода и после долгой беседы с ними принял решение призвать на Русь сына своей средней дочери - Рюрика, отцом которой был варяжский конунг. В «Иоакимовской летописи» этот эпизод описан следующим образом:

«Гостомысл имел четыре сына и три дочери. Сыновья его или на войнах убиты, или в дому умерли, и не осталось ни единого его сына, а дочери выданы были варяжским князьям в жены. И была Гостомыслу и людям о сем печаль тяжкая, пошел Гостомысл в Колмогард вопросить богов о наследии и, восшедши на высокое место, принес жертвы многие и волхвов одарил. Волхвы же отвечали ему, что боги обещают дать ему наследие от утробы женщины его.

Но Гостомысл не поверил сему, ибо стар был и жены его не рождали, и потому послал за волхвами вопросить, чтобы те решили, как следует наследовать ему от его потомков. Он же, веры во все это не имея, пребывал в печали. Однако спящему ему пополудни привиделся сон, как из чрева средней дочери его Умилы произрастает дерево великое плодовитое и покрывает весь Град Великий, от плодов же его насыщаются люди всей земли.

Восстав же от сна, Гостомысл призвал волхвов да изложил им сон сей. Они же решили: «От сынов ее следует наследовать ему, и земля обогатиться с княжением его». И все радовались тому, что не будет наследовать сын старшей дочери, ибо негож был. Гостомысл же, предчувствуя конец жизни своей, созвал всех старейшин земли от славян, руси, чуди, веси, меров, кривичей и дряговичей, поведал им сновидение и послал избранных в варяги просить князя. И пришел после смерти Гостомысла Рюрик с двумя братья и их сородичами».

Послы Гостомысла «зовут Рюрика с братьями на Русь»

О Рюрике (ум. 872) новгородские летописи дают сведения очень краткие и противоречивые. Предположительно, он был сыном датского конунга и новгородской княжны Умилы, внуком князя Гостомысла. Ко времени призвания на Русь Рюрик с отрядом варягов был известен по всей Европе: он принимал активное участие в набегах на европейские города, где заслужил прозвище «язвы христианства».

Выбор новгородцев был не случаен, так как Рюрик повсеместно слыл опытным и храбрым воином, способным защитить свои владения от врага. На Руси он стал первым князем объединённых северных славянских племён и основателем царской династии Рюриковичей.

М.В. Ломоносов писал, что «варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною».

Памятник Рюрику в Великом Новгороде

На Русь Рюрик пришёл со своими младшими братьями - Трувором и Синеусом. Летопись сообщает: «И пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске». После смерти Гостомысла братья верой и правдой служили Русской земле, отражая любые посягательства на её земли как со стороны варягов, так и со стороны других народов. Через два года в сражениях с врагами погибли оба брата Рюрика, и он стал единолично править в Новгородской земле.

За период своего правления Рюрик навёл в своих землях порядок, установил твёрдые законы и значительно расширил территорию Новгородской земли за счёт присоединения соседних племён - кривичей (г. Полоцк), финно-угров и мери (г. Ростов), муромы (г. Муром). Под 864 годом Никоновская летопись сообщает о попытке разжигания в Новгородской земле новой междоусобной войны, инициатором которой стали новгородские бояре во главе с Вадимом Храбрым. Рюрик успешно подавил их выступление и до 872 года единолично управлял Великим Новгородом и принадлежащими ему землями.

Олег Вещий

«Повесть временных лет» сообщает далее, что в 872 году Рюрик умер, оставив наследником престола своего трёхлетнего сына Игоря. Регентом при нём стал дядя Игоря, один из ближайших сподвижников его отца - знатный дружинник Олег (ум. 912). Продолжая политику Рюрика, Олег расширял и укреплял территорию Северной Руси.

Он обладал талантом выдающегося полководца, был храбр и отважен в бою. Его способность предвидеть будущее и удачливость в любом деле поражали современников. Князь-воин был прозван Вещим и пользовался среди соплеменников большим уважением.

В это время на южных славянских землях сложилось и окрепло другое государственное объединение - Южная Русь. Её главным городом стал Киев. Власть здесь принадлежала двум варяжским воинам, бежавшим из Новгорода и возглавившим местные племена, - Аскольду и Диру. Предание сообщает, что, недовольные политикой Рюрика, эти варяги отпросились у него в поход к Царьграду, но, увидев по пути на берегу Днепра городок Киев, остались в нём и начали владеть землями полян.

Аскольд и Дир постоянно воевали с соседними славянскими племенами (древлянами и угличами), а также с Дунайской Болгарией. Собрав вокруг себя много беглых варяжских воинов, они в 866 году на 200 ладьях предприняли даже поход на Византию, о чём упоминается в византийских хрониках. Поход оказался неудачным: во время сильного шторма большая часть кораблей погибла, и варягам пришлось возвратиться в Киев.

Киевляне, как и все поляне, не любили Аскольда и Дира за их надменность и презрение к славянским обычаям. В «Велесовой книге» сохранилось сообщение о том, что, приняв под влиянием Византии христианство, оба князя с презрением отзывались о языческой вере и унижали славянских богов.

Древний Киев

Три года Олег правил в Новгороде, после чего принял решение идти на Южную Русь и присоединить её к своим владениям. Набрав из подвластных ему племён большое войско, он посадил его на корабли и двинулся по рекам на юг. Вскоре под власть новгородского князя перешли Смоленск и Любечь, а через некоторое время Олег подошёл к Киеву.

Стремясь избежать напрасных потерь, князь решил завоевать Киев хитростью. Он спрятал ладьи с воинами за высоким берегом Днепра и, подойдя к воротам Киева, назвался купцом, идущим в Грецию. Аскольд и Дир вышли на переговоры, но тотчас же были окружены новгородцами.

И. Глазунов. Олег и Игорь.

Подняв на руках маленького Игоря, Олег сказал им: «Вы не князья и не роду княжеского. Вот сын Рюриков!». После этого Аскольд и Дир были убиты и похоронены на Днепровском холме. И поныне это место называется Аскольдовой могилой.

Так, в 882 году, произошло объединение Северной и Южной Руси в единое Древнерусское государство, столицей которого стал Киев.

Утвердившись на Киевском престоле, Олег продолжил дело Рюрика по расширению территории Руси. Он покорил племена древлян, северян, радимичей и обложил их данью. Под его властью оказалась огромная территория, на которой он основал множество городов. Через земли Древней Руси проходил знаменитый торговый путь «из славян в греки». По нему ладьи русских купцов плавали в Византию и Европу. Русская пушнина, мёд, племенные лошади и многие другие товары русов были хорошо известны во всём средневековом цивилизованном мире.

Византия - супердержава средневекового мира - стремилась ограничить торговые связи Древнерусского государства как на своей территории, так и на землях соседних стран. Греческие императоры боялись усиления славян и всячески препятствовали росту экономической мощи Руси. Для славян же торговля с Европой и с самой Византией была очень важна. Исчерпав дипломатические методы борьбы, Олег решил надавить на Византию с помощью оружия.

В 907 году, снарядив две тысячи боевых кораблей и собрав огромное конное войско, он двинул эти силы на Константинополь. До Чёрного моря русские ладьи плыли по Днепру, а конные отряды шли берегом. Достигнув черноморского побережья, конница перешла на корабли, и вся эта рать устремилась к столице Византии - Константинополю, который славяне называли Царьградом.

«Повесть временных лет об этом событии пишет так: «В год 907. Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли греки "Великая Скифь".

Получив донесение о подходе к византийским берегам русского флота, император Лев Философ приказал спешно запереть гавань. От одного её берега к другому были протянуты мощные железные цепи, преградившие путь русским кораблям. Тогда Олег высадил войска на берег недалеко от Царьграда. Он приказал своим воинам изготовить из дерева колёса и поставить на них боевые корабли.

Дождавшись попутного ветра, воины подняли на мачтах паруса, и ладьи понеслись к городу по суше, как по морю: «И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: "Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь". И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки, и сказали: "Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом".

И согласились греки, и стали греки просить мира, чтобы не воевал Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими царями Леоном и Александром и послал к ним в столицу воинов своих Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: "Платите мне дань". И сказали греки: "Что хочешь, дадим тебе". И приказал Олег дать воинам своим на 2000 кораблей по 12 гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу».

Испуганные греки, согласившись на все условия Олега, подписали договор о торговле и о мире. Составленный на русском и греческом языках, этот договор обеспечил Руси большие преимущества:

Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда. Гравюра Ф.А. Бруни, 1839 г.

Олег правил на Руси 33 года. С его именем связаны крупные исторические события в истории нашего государства:

• он значительно увеличил территорию страны; его власть признали племена полян, северян, древлян, ильменских словен, кривичей, вятичей, радимичей, уличей и тиверцев;
• через своих наместников и вассалов Олег приступил к государ- ственному строительству - созданию управленческого аппарата и судебной и налоговой систем; при заключении договора 907 года с Византией уже упоминается не дошедший до нас правовой документ славян - «Закон Русский» ; ежегодные объезды подвластных Олегу земель для сбора дани (полюдье) заложили основу налоговой власти русских князей;
• Олег вёл активную внешнюю политику; он нанёс сильный удар по Хазарскому каганату, который, захватив южные участки торгового пути «из варяг в греки», в течение двух веков собирал огромные пошлины с русских купцов; когда у границ Руси появились венгры, переселявшиеся из Азии в Европу, Олег сумел наладить с ними мирные отношения, чем оградил свой народ от ненужных столкновений с этими воинственными племенами; под командованием Олега была разгромлена сильнейшая держава средневековья - Византийская империя, которая признала мощь Руси и согласилась на невыгодный для себя торговый договор;
• под руководством Олега было заложено ядро Древнерусской державы и закреплён её международный авторитет; европейские державы признали государственный статус Руси и строили свои отношения с ней на основе равенства и военного паритета.

М.В. Ломоносов считал князя Олега великим полководцем, первым подлинно российским правителем, о котором позже А.С. Пушкин напишет: «Победой прославлено имя твоё. Твой щит на вратах Цареграда!» В 912 году князь Олег, укушенный ядовитой змеёй, умер, и место его захоронения сегодня неизвестно. Но есть возле Старой Ладоги на побережье Балтийского моря курган, до сих пор называющийся Могилой Вещего Олега. Согласно Новгородским летописям, именно здесь лежит легендарный славянский князь, основатель Древнерусского государства.

Князь Игорь и княгиня Ольга

Игорь Рюрикович (878-945), по преданию, был сыном Рюрика и Ефанды, варяжской княжны и любимой жены русского князя.

После смерти отца Игорь воспитывался Олегом Вещим и получил княжеский престол только после его смерти. Правил в Киеве с 912 по 945 год.

Ещё при жизни Олега Игорь женился на красавице Ольге, которая, согласно православному Житию, была дочерью скандинава («от языка варяжского»). Она родилась и выросла в деревне Выбуты, располагавшейся в 12-ти километрах от Пскова на берегу реки Великой. В скандинавских языках имя будущей русской княгини звучит как Helga.

Свою версию о происхождении княгини Ольги сообщает и В.Н. Татищев (1686-1750) - известный русский историк и государственный деятель, автор «Истории Российской с самых древнейших времён».

Он считает, что Ольгу в жёны Игорю привёз из Изборска князь Олег и что юная 13-летняя невеста принадлежала к знатному роду Гостомысла. Девушку звали Прекраса, но Олег переименовал её в Ольгу.

Впоследствии у Игоря были и другие жёны, так как языческая вера приветствовала многожёнство, но Ольга для Игоря всегда оставалась единственной помощницей во всех его государственных делах. Согласно «Истории» В.Н. Татищева, у Ольги и Игоря родился сын Святослав - законный наследник русского престола. Но, по соощениям летописей, Игорь имел ещё сына Глеба, который был казнён славянами за приверженность к христианству.

Став великим князем Киевским, Игорь продолжил политику Олега Вещего. Он расширял территорию своего государства и вёл довольно активную внешнюю политику. В 914 году, выступив в поход против восставших древлян, Игорь подтвердил свою власть в славянских землях и обложил непокорных древлян более тяжёлой, чем при Олеге, данью.

Через год на землях Руси впервые появились кочевые орды печенегов, шедших на подмогу Византии против варваров, и Игорь несколько раз воевал с ними, требуя признания власти Киева. Но одним из главных событий в деятельности этого князя стали военные походы на Царьград, целью которых было подтверждение торговых договоров, заключённых князем Олегом.

11-го июня 941 года десять тысяч русских военных кораблей подошли к Константинополю, угрожая грекам осадой. Но к этому времени византийские императоры уже имели в своём распоряжении новейшее оружие - греческий огонь.

Греческий огонь («жидкий огонь») представлял собой горючую смесь, использовавшуюся византийской армией для уничтожения боевых кораблей врага. Прототип этого оружия был применён древними греками ещё в 190 году до нашей эры при обороне острова Родос от войск Ганнибала. Однако изобретено это грозное оружие было значительно раньше. В 424 году до нашей эры в сухопутном сражении при Делии древнегреческие воины выпускали из полого бревна по персидской армии какую-то зажигательную смесь, состоящую из сырой нефти, серы и масла.

Официально же изобретение греческого огня приписывается греческому инженеру и архитектору Калиннику, который в 673 году опробовал его и, бежав из захваченного арабами Гелиополя (современный Баальбек в Ливане), предложил своё изобретение византийскому императору. Калинник создал для метания зажигательной смеси специальное устройство - «сифон», который представлял собой медную трубу, выбрасывающую с помощью кузнечных мехов горящую жидкую струю.

Предположительно, максимальная дальнобойность таких сифонов составляла 25-30 метров, поэтому чаще всего греческий огонь использовался на флоте в момент сближения кораблей во время боя. По свидетельствам современников, греческий огонь представлял для деревянных судов смертельную угрозу. Его нельзя было потушить, он продолжал гореть даже в воде. Рецепт его изготовления сохранялся в строгой тайне, а после падения Константинополя и вовсе был утерян.

Точный состав этой зажигательной смеси сегодня не известен. Марко Греко в своей «Огненной книге» приводит такое описание: «1 часть канифоли, 1 часть серы, 6 частей селитры в тонко измельченном виде растворить в льняном или лавровом масле, затем положить в трубу или в деревянный ствол и зажечь. Заряд тотчас летит в любом направлении и все уничтожает огнем». Следует отметить, что данный состав служил только для выброса огненной смеси, в которой использовался «неизвестный ингредиент».

Греческий огонь являлся помимо всего прочего и эффективным психологическим оружием: опасаясь его, вражеские корабли старались держаться на расстоянии от византийских судов. Сифон с греческим огнём обычно устанавливался на носу корабля, а иногда огненная смесь забрасывалась на вражеские суда в бочках. Древние хроники сообщают, что в результате неосторожного обращения с этим оружием часто загорались и византийские корабли.

Вот с этим оружием, о котором восточные славяне не имели никакого представления, и пришлось столкнуться в 941 году князю Игорю. В первом же морском бою с греками русский флот был частично уничтожен пылающей смесью. Уйдя от Царьграда, войска Игоря попытались взять реванш в сухопутных сражениях, но были отброшены к побережью. В сентябре 941 года русская армия вернулась в Киев. Русский летописец передаёт слова уцелевших воинов: «Будто молнию небесную имеют у себя греки и, пуская её, пожгли нас; потому и не одолели их».

В 944 году Игорь собрал новое войско из славян, варягов и печенегов и вновь пошёл на Константинополь. Конница, как и при Олеге, шла берегом, а затем войска были посажены на ладьи. Предупреждённый болгарами византийский император Роман Лакапин послал навстречу Игорю знатных бояр со словами: "Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, прибавлю и еще к той дани".

Переговоры между славянами и греками завершились подписанием нового военно-торгового договора (945), по которому между Русью и Византией «устанавливался мир вечный, пока солнце сияет и весь мир стоит». В договоре впервые использовался термин - «Русская земля», а также упоминались имена жены Игоря - Ольги, его племянников и сына Святослава. Византийские хроники сообщают, что к этому времени некоторые дружинники Игоря уже были крещены и, подписывая договор, клялись на христианской Библии.

Полюдье в Древней Руси

Осенью 945-го года, по возвращении из похода, дружина Игоря, как обычно, отправилась в Древлянскую землю на полюдье (сбор дани). Получив положенные дары, воины, недовольные содержанием, потребовали от князя вернуться к древлянам и взять с них ещё одну дань. Древляне не участвовали в походе на Византию, возможно, поэтому Игорь решил поправить своё материальное положение за их счёт.

«Повесть временных лет» сообщает: «Поразмыслив, князь сказал своей дружине: „Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу ещё“. И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: „Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит».

Восставшие древляне во главе с князем Малом напали на Игоря, перебили его спутников, а Игоря привязали к верхушкам двух деревьев и разорвали надвое. Это было первое на Руси народное выступление против княжеской власти, зафиксированное летописями.

Ольга, узнав о гибели мужа, в ярости жестоко отомстила древлянам. Собрав с каждого дома древлян повинную дань по одному голубю и одному воробью, она приказала привязать к лапкам птиц паклю и поджечь её. Голуби и воробьи полетели каждый к своему дому и разнесли по столице древлян городу Искоростеню огонь. Город выгорел дотла.

После этого Ольга уничтожила всю знать древлян и погубила в Древлянской земле много простых людей. Наложив на ослушников тяжёлую дань, она, тем не менее, должна была упорядочить сбор налогов в подвластных землях, чтобы в будущем избежать подобных восстаний. По её приказу были установлены чёткие размеры податей и по всей Руси построены специальные погосты для их сбора. После смерти мужа Ольга стала регентшей при своём малолетнем сыне Святославе и до его совершеннолетия самостоятельно управляла страной.

В 955 году, согласно «Повести временных лет», княгиня Ольга, вопреки воле своего сына Святослава, крестилась в Константинополе под именем Елены и на Русь вернулась христианкой. Но все её попытки приучить к новой вере сына наталкивались на его резкий протест. Ольга, таким образом, стала первым правителем Руси, принявшим крещение, хотя и дружина, и сын-наследник, и весь русский народ оставались язычниками.

11-го июля 969 года Ольга умерла, «и плакали по ней плачем великим сын её, и внуки её, и весь народ». Согласно завещанию, русскую княгиню похоронили по христианскому обычаю, без тризны.

А в 1547 году Русская православная церковь объявила её святой. Только пять женщин в мире, кроме Ольги, удостоились такой чести: Мария Магдалина, первомученица Фёкла, греческая царица Елена, мученица Апфия и грузинская царица-просветительница Нина.

24 июля мы отмечаем день этой великой русской женщины, сохранившей после гибели мужа все достижения предшествующей княжеской власти, укрепившей Русское государство, вырастившей сына-полководца и одной из первых принёсшей на Русь православную веру.

Князь Святослав Игоревич (942-972)

Формально Святослав стал великим Киевским князем в 945 году, сразу после смерти отца, но в действительности его самостоятельное княжение началось около 964 года, когда княжич достиг совершеннолетия. Он был первым русским князем со славянским именем, и, благодаря ему, Европа впервые вблизи увидела мощь и мужество русских дружин.

С детства Святослав воспитывался, как воин. Его наставником в вопросах воинского мастерства был варяг Асмуд. Он учил маленького князя всегда быть первым - и в бою, и на охоте, крепко держаться в седле, уметь управлять боевой ладьёй и хорошо плавать, а также укрываться от врагов в лесу и в степи. А полководческому искусству Святослав учился у другого варяга - киевского воеводы Свенельда.

Ещё ребёнком Святослав принял участие в сражении с древлянами, когда Ольга привела к древлянскому городу Искоростеню свои войска. Впереди киевской дружины на коне сидел маленький князь, и когда оба войска сошлись для битвы, Святослав первый бросил копьё во врага. Он был ещё мал, и копье, пролетев между ушей коня, упало к его ногам. Свенельд обернулся к дружне и сказал: «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем!». Таким был обычай русов: только князь мог начать битву, и неважно, в каком возрасте он при этом пребывал.

О первых самостоятельных шагах юного Святослава «Повесть временных лет» сообщает, начиная с 964 года: «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых, и быстрым был, словно пардус, и много воевал. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, - такими же были и все остальные его воины. И, выступая в поход, посылал в иные земли своего воина со словами: „Иду на Вы!“».

После смерти княгини Ольги перед Святославом встали задачи по организации государственного управления Русью. К этому времени на её южных границах появились кочевые орды печенегов, которые подмяли под себя все другие племена кочевников и начали нападать на приграничные районы Руси. Они разоряли мирные славянские селения, грабили близлежащие городки и уводили людей в рабство.

Другой болезненной для Руси проблемой в это время являлся Хазарский каганат, занимавший земли Причерноморья и Нижнего и Среднего Поволжья.

По этим территориям проходил международный торговый путь «из варяг в греки», и хазары, перекрыв его, начали собирать тяжёлые пошлины со всех торговых судов, идущих через Русь из Северной Европы в Византию. При этом страдали и русские купцы.

Таким образом, перед князем Святославом стояли две главные внешнеполитические задачи: очистить от поборов торговые пути вплоть до Царьграда и защитить Русь от набегов кочевников - печенегов и их союзников. И молодой князь приступил к решению жизненно важных проблем своей страны.

Первый удар Святослав нанёс по Хазарии. Хазарский каганат (650-969) был создан кочевыми народами, пришедшими в Европу из азиатских степей в период Великого переселения народов (4-6 в.в.). Захватив обширные территории в районах Нижнего и Среднего Поволжья, в Крыму, Приазовье, Закавказье и Северо-Западном Казахстане, хазары покорили местные племена и диктовали им свою волю.

Хазары

В 965 году русские войска вторглись в приграничные районы Хазарии. Перед этим Святослав очистил от многочисленных хазарских застав земли славян-вятичей и присоединил их к Руси. Затем, быстро перетащив ладьи из Десны в Оку, славяне спустились по Волге к границам каганата и разгромили завимые от хазар племена волжских булгар.

Далее «Повесть временных лет» сообщает: «В лето 965 пошёл Святослав на хазар. Услышав же, хазары вышли навстречу ему со своим князем каганом и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар». Русам удалось захватить обе столицы каганата - города Итиль и Семендер, а также очистить от хазар Тмутаракань. Нанесённый кочевникам удар громом отозвался по всей Европе и стал концом Хазарского каганата.

В том же 965 году Святослав ходил и на другое тюрское государство, образовавшееся на территории Восточной Европы в ходе Великого переселения народов, - Волжскую, или Серебряную, Булгарию. Располагавшаяся в 10 – 13 веках на территории современных Татарстана, Чувашии, Ульяновской, Самарской и Пензенской областей, Волжская Булгария после падения Хазарского каганата стала независимым государством и начала претендовать на часть торгового пути «из варяг в греки».

Взятие славянами Семендера

Разгромив армию волжских булгар, Святослав принудил их к заключению мирного договора с Русью и тем самым обезопасил продвижение русских торговых судов из Новгорода и Киева в Византию. К этому времени слава о победах русского князя докатилась до Константинополя, и византийский император Никифор Фома решил использовать Святослава для борьбы с Болгарским царством - первым европейским варварским государством 10-го века, отвоевавшим у Византии часть её земель и утвердившим на них свою власть. В период своего расцвета Болгария охватывала бо́льшую часть Балканского полуострова и имела выход к трём морям.

Историки называют это государство Первым Болгарским царством (681 – 1018). Оно было основано предками болгар (протоболгарами), объединившимися со славянскими племенами Балканского полуострова под предводительством хана Аспаруха. Столицей Древней Болгарии считался город Плиска, который в 893 году, после принятия болгарами христианства, был переименован в Преслав. Византия несколько раз пыталась возвратить себе земли, захваченные болгарами, но все попытки заканчивались неудачами.

К середине 10 века, после нескольких удачных войн с соседями, Болгарское царств укрепилось, и амбиции его очередного правителя возросли настолько, что он начал готовиться к захвату Византии и её трона. Параллельно он добивался признания статуса империи для своего царства. На этой почве в 966 году между Константинополем и Болгарским царством вновь вспыхнул конфликт.

Император Никифор Фома отправил к Святославу большое посольство с просьбой о помощи. Греки передали русскому князю 15 кентариев золота и просьбу «привести русов на завоевание Болгарии». Целью этого обращения было стремление разрешить территориальные проблемы Византии чужими руками, а также обезопасить себя от угрозы со стороны Руси, так как князь Святослав к этому времени уже начал интересоваться окраинными провинциями Византии.

Летом 967-го года русские войска, возглавляемые Святославом, двинулись на юг. Русская рать поддерживалась венгерскими отрядами. Болгария же, в свою очередь, опиралась на враждебных русичам ясов и касогов, а также на немногочисленные хазарские племена.

Как рассказывают летописцы, бились насмерть обе стороны. Святославу удалось одолеть болгар и захватить около восьмидесяти болгарских городов по берегам Дуная.

Поход Святослава на Балканы был закончен очень быстро. Верный своей привычке к молниеносным боевым действиям, князь, прорвавшись через болгарские форпосты, в чистом поле разгромил войско болгарского царя Петра. Противнику пришлось заключить вынужденный мир, по которому нижнее течение Дуная с очень сильным городом-крепостью Переяславцем отошло к русичам.

Завершив завоевание Болгарии, Святослав решил сделать столицей Руси город Переяславец, перенеся сюда из Киева все управленческие структуры. Однако в этот момент с далёкой родины примчался гонец, который сообщил, что Киев осаждён печенегами и княгиня Ольга просит помощи. Святослав с конной дружиной примчался к Киеву и, наголову разгромив печенегов, отогнал их в степи. В это время умерла его мать, и после похорон Святослав решил вернуться на Балканы.

Но перед этим нужно было организовать управление Русью, и князь посадил на царство своих сыновей: старший, Ярополк, остался в Киеве; среднего, Олега, отец направил в Древлянскую землю, а в Новгород Святослав, по просьбе самих новгородцев, дал младшего сына - князя Владимира, будущего крестителя Руси.

Это решение Святослава, по мнению советского историка Б.А. Рыбакова, положило начало тяжёлому «удельному периоду» в русской истории: на протяжении более чем 500 лет русские князья будут делить княжества между своими братьями, детьми, племянниками и внуками.

Только в конце XIV в. Дмитрий Донской впервые завещает своему сыну Василию Великое Московское княжество как единую «отчину». Но удельные стычки будут сохраняться и после смерти Дмитрия Донского. Еще полтора столетия будет стонать Русская земля под копытами княжеских дружин, бьющихся друг с другом за Великий Киевский престол. Даже в 15 – 16 веках Московскую Русь продолжат терзать настоящие «феодальные войны»: с удельными князьями, боярами, будут бороться и Иван III, и его внук Иван IV Грозный.

А пока, поделив между сыновьями свои владения, Сятослав начал готовиться к дальнейшей борьбе с Византией. Собрав на Руси пополнение для своего войска, он возвратился в Болгарию. Поясняя это решение Святослава, «Повесть временных лет» передаёт нам его слова: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли - золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мёд и рабы».

Напуганный успехами Святослава, византийский император Никифор Фока срочно заключил мир с болгарами и решил закрепить его династическим браком. Невеста уже прибыла из Константинополя в Преслав, когда в Византии произошёл государственный переворот: Никифор Фока был убит, и на греческий трон сел Иоанн Цимисхий.

Пока новый греческий император медлил с оказанием болгарам военной помощи, они, испугавшись Святослава, заключили с ним союз и далее сражались на его стороне. Цимисхий пытался уговорить русского князя покинуть Болгарию, обещая ему богатую дань, но Святослав был непреклонен: он решил прочно обосноваться на Дунае, расширив таким образом территорию Древней Руси.

После этого греки перебросили к границам Болгарии свои войска, разместив их в небольших пограничных крепостях. Весной 970 года Святослав вместе с наёмными отрядами печенегов, болгар и венгров напал на владения Византии во Фракии. Численность русских войск, согласно греческим хроникам, составляла 30 тысяч человек.

Благодаря численному превосходству и талантливому стратегическому командованию, Святослав сломил сопротивление греков и дошёл до города Аркадиополя, который располагался всего в 120 километрах от византийской столицы. Здесь между русским и греческим войсками произошло генеральное сражение, в котором, по сообщению византийского летописца Льва Диакона, Святослав якобы потерпел поражение. Измотанные длительными безостановочными переходами и отсутствием продовольствия, русские войска вроде бы не выдержали натиска греческих легионов.

Однако русские летописи излагают события иначе: Святослав разгромил греков под Аркадеополем и подошёл к стенам самого Царьграда. Получив здесь огромную дань, он отступил в Болгарию. В армии Святослава, действительно, не хватало продовольствия и некем было пополнять войска. Чувствовался огромный территориальный отрыв от Руси.

Если бы основная часть русских войск (20 тыс. воинов) под Аркадеополем была уничтожена, а остальные рассеяны, очевидно, что тогда Визанктии незачем было бы искать мирных переговоров и давать дань. Император должен был бы в такой ситуации организовать преследование врага, пленение его воинов, пройти балканские горы и на плечах воинов Святослава ворваться в Великий Преслав, а затем в Переяславец. На деле же греки умоляют Святослава о мире и дают ему богатую дань.

«Око Мира» - так в Средние века называли Константинополь

(современная реконструкция)

Итак, первый этап войны с Византийской империей завершился для Святослава победой. Но князь не имел сил для продолжения похода и штурма огромного Константинополя. Войско понесло тяжелые потери и нуждалось в пополнении и отдыхе. Поэтому князь дал согласие на мир. Константинополь был вынужден выплатить дань и согласиться с закреплением Святослава на Дунае. Святослав «възратися в Переяславецъ с похвалою великою».

Однако Византия продолжала попытки вытеснить русских с Балканского полуострова. Весной 971 года император Цимисхий лично возглавил огромное войско, которое выступило по суше в сторону Болгарии. По Дунаю туда же плыли 300 боевых греческих кораблей, целью которых было разгромить ослабленный в боях флот Святослава.

21 июля произошло ещё одно генеральное сражение, в котором Святослав был ранен. Силы сторон оказались равными, и сражение закончилось безрезультатно. Начались мирные переговоры между Святославом и Цимисхием, который безоговорочно принял все условия русского князя.

Переговоры происходили на берегу Дуная. Греческий император, стоя, наблюдал, как Святослав подплывает к берегу на ладье. Позже он напишет об этом так: «Показался и Сфендослав, приплывший по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и грёб вместе с его приближёнными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он хмурым и суровым. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамлённым двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближённых только заметной чистотой».

После заключения мира Святослав решил вернуться на родину, где собирался сформировать новое войско и продолжить завоевания в Европе. Путь русских отрядов к Киеву лежал через Днепровские пороги, где приходилось вытаскивать ладьи на берег и тащить их посуху, чтобы обойти подводные камни. Воевода Свенельд сказал князю: «Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги». Однако Святослав не захотел бросать свой флот.

Напуганный мощью славян, Цимисхий подговорил кочевников за большую плату встретить и разгромить на Днепровских порогах ослабленные и уставшие отряды русичей. Кроме того, пченеги стремились отомстить Святославу за своё позорное бегство из-под стен Киева.

Наступившая осень помешала воинам Святослава подняться к русским границам по замерзшей реке, поэтому князь решил зимовать в устье Днепра. Весной 972 года он повторил попытку прорваться на Русь, но был атакован отрядами печенегов: «Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него. Свенельд же пришел в Киев к Ярополку.»

Гибель Святослава в бою с печенегами подтверждает и Лев Диакон: «Сфендослав оставил Дористол, вернул согласно договору пленных и отплыл с оставшимися соратниками, направив свой путь на родину. По пути им устроили засаду пацинаки - многочисленное кочевое племя, которое пожирает вшей, возит с собою жилища и большую часть жизни проводит в повозках. Они перебили почти всех росов, убили вместе с прочими Сфендослава, так что лишь немногие из огромного войска россов прорвались невредимыми в родные места.»

«Русский князь Святослав прожил короткую, но светлую и наполненную любовью к родной земле жизнь. Он пронес русские знамена от Кавказа до Балкан, он сокрушил грозный Хазарский каганат и наводил ужас на могучий Царьград. Его победы прославили русское имя и русское оружие в веках. Его княжение стало важной страницей нашей древней истории. А его трагическая гибель в неполные тридцать лет, больше похожая на ритуальное жертвоприношение, знаменовала конец целой эпохи. И даже убийцы-печенеги, поднимая чашу, сделанную из его черепа, провозглашали: "Пусть наши дети будут такими, как он!"».

Князь Владимир Красное Солнышко

Владимир Святославич (ок. 960 – 1015) - князь новгородский (970-988), Великий князь Киевский с 987 года, сын Святослава, внук Игоря и княгини Ольги.

Как гласит легенда, будущий правитель земли Русской родился в небольшой деревеньке под Псковом, куда разгневанная Ольга сослала его мать - бывшую свою ключницу Малушу, которая посмела ответить на любовь князя Святослава и родила от него сына Владимира.

К слову, мать Владимира, Малуша, была рабыней не по рождению, но в силу судьбы: дочь древлянского князя Мала, она была захвачена во время военного похода Ольги и обращена в рабство.

Обычаи славян позволяли сыну рабыни и князя наследовать отцовский престол, поэтому, как только Владимир подрос, Ольга забрала его в Киев. Опекуном мальчика стал его дядя по матери дружинник Добрыня. Он воспитывал племянника как воина и будущего князя, обучил воинскому искусству, охоте, постоянно брал с собой на дружинное вече, где Владимир присутствовал при решении важных государственных вопросов.

Как уже говорилось, после гибели Святослава его старший сын Ярополк стал Великим Киевским князем, второй сын Олег остался в дарованной ему отцом Древлянской земле, а Владимир получил в наследство Новгород. В исторической науке в связи с этим возникла гипотеза о том, что по возрасту Владимир был вторым сыном Святослава: новгородское княжение считалось намного престижнее, чем Древлянская земля, где правил Олег.

В 972 году между братьями разгорелась междуусобная война: Владимир и Олег объединили свои войска и двинулись на Киев. Однако обоих в этот раз постигла неудача. Во время боя Олег свалился в ров и был задавлен падающим сверху конём. А Владимир с остатками своих войск бежал в Норвегию к своему родичу королю Хакону Могучему. Ярополк объявил себя Великим князем всей Руси.

Однако вскоре, набрав в Норвегии новое войско, Владимир со своим верным помощником Добрыней вернулся на Русь. Он снова воцарился в Новгороде, а затем покорил Полоцк, который поддерживал Ярополка. Мстя убийцам своего брата Олега, Владимир убил полоцкого князя Рогволода и насильно сделал своей женой его дочь Рогнеду, которая считалась невестой Ярополка.

После этого Владимир двинул свои войска на Киев. В битве за город погиб его старший брат Ярополк, и Владимир остался единственным претендентом на русский престол. Он воцарился в Киеве и приступил к реформированию государственной власти. И первой его реформой стала попытка укрепить и изменить языческую религию, придав ей черты классовой идеологии.

К середине 10 века в Древней Руси уже давно существовало имущественное неравенство, но древняя языческая религия не поддерживала усиления племенной знати и её претензий на государственную власть. Все языческие боги считались равными по своему значению, и это их равенство распространялось на человеческое общество. Владимиру же нужна была религия, которая освящала бы его верховную власть и права богатых дружинников и бояр. Первым шагом в обретении такой идеологической опоры стала попытка князя реформировать старое язычество.

Согласно княжескому приказу, в центре Киева было возведено огромное капище, на территории которого стояли деревянные идолы главных языческих богов - Перуна, Стрибога, Хорса, Макоши, Семаргла и Дажьбога.

Древнеславянское капище. Художественная экранизация.

Языческий пантеон Владимира свидетельствовал о большой работе, проделанной киевскими волхвами под руководством самого князя. Капище не было простым обновлением старых святилищ, возводившихся раньше вдали от городов, в глубине рощ и лесов.

Как уже говорилось, новые идолы были поставлены в центре Киева, возле княжеского терема. Сюда, на торжественные богослужения, приходили теперь жители Киева вместе с семьями. «Повесть временных лет» так пишет об этом: «Нача къняжити Володимер в Кыеве един. И постави кумиры на хълме въне двора теремьнаго: Перуна древяна, а главу его сьребряну, а yс злат, и Хърса, и Дажьбога, и Стрибога, и Семарьгла, и Макошь».

Перун - покровитель князя и дружины.

Кроме этого разработанная в Киеве новая система многобожия утверждала единовластный характер княжеской власти. Из прежнего языческого пантеона Владимиром были исключены все божества, которые считались покровителями крестьян, купцов и городского населения Руси. В новый пантеон не попал даже широко почитаемый славянами Велес - скотий бог и покровитель подземного мира.

Теперь главой славянских богов был объявлен покровитель князя и его дружины Перун - славянский бог грозы и войны.

Непререкаемая власть князя над подданными подтверждалась и тем, что идолы Перуна были поставлены в Новгороде и всех крупных городах Руси, а одного из них послы Владимира привезли в Константинополь и установили на территории русской общины, недалеко от императорского дворца.

Интересен и сам подбор языческих богов, вошедших в новый пантеон. Перун олицеворял сильную княжескую власть. Хорс передавал во владение русского князя всю Вселенную, Стрибог - небо, Дажьбог - солнце и белый свет, Макошь - плодоносящую землю. Симаргл считался посредником между небом и землёй. Таким образом, новое святилище олицетворяло уже не народную власть, а дружинно-княжескую. Крестьянам и рядовым жителям Русской земли было предложено молиться своим богам на местах.

Создатели киевского святилища тактично исключили из него всех древнеславянских богов, почитание которых было связано с языческими оргиями. Новая религиозная система должна была отражать величие и нравственную чистоту государственной власти. Более того, стремясь противоставить древнюю славянскую религию христианству, Владимир ввёл в неё своеобразную «троицу»: «бог-отец» (Стрибог), «бог-сын» (Дажьбог) и «богиня-богородица» (Макошь). Таковы были идеи, заложенные Владимиром в религиозной реформе 980-го года.

К настоящему времени археологами установлена точная планировка Владимирова капища. В 1975 году советские учёные раскопали его остатки в старинной части Киева - на Старокиевской Горке. Там был обнаружен каменный фундамент, на котором чётко обозначены шесть постаментов для языческих идолов: один большой в центре (Перун), три меньших по бокам и позади (Стрибог, Дажьбог и Хорс) и два совсем маленьких у «ног» остальных богов (Макошь и Семаргл).

Малоизвестное ныне языческое божество Семаргл не пользовалось широким почитанием среди киевской знати и быстро исчезло с территории Владимирова капища, на котором вскоре осталось только пять идолов.

Образ Семаргла сам по себе необычен для славянской мифологии. Это божество сохранилось в древнерусском пантеоне со времён древней индоевропейской общности племён, из которой позже выделилась славянская ветвь. Семаргл изображался в виде крылатого собако-льва и считался божеством-охранителем семян и корней растений, а также посевов вообще. В языческой религии он использовалось в качестве посланца, связующего Небо с Землёй. Уже в 10 веке образ Семаргла был малопонятен русским людям и к концу этого столетия крылатый собако-лев просто перестал использоваться в религиозных обрядах славян.

В течение восьми лет Владимир пытался приспособить древнее язычество к потребностям формирующейся на Руси раннефеодальной монархии, но сделать свободолюбивых языческих богов покровителями княжеской власти ему не удалось. Торгово-экономические связи с европейскими и ближневосточными государствами помогли князю познакомиться с их идеологическо базой – христианством, мусульманством и иудаизмом - и убедиться в её преимуществах.

Иудейский храм. Иерусалим.

Почти двести лет Древняя Русь была языческой державой, хотя все окружающие её империи давно приняли христианство. В Византии оно уже шесть веков считалось государственной религией, в дружественной Болгарии - более ста лет. Если многочисленные языческие божества олицетворяли собой свободу и равенство в отношениях между князем и рядовыми русичами, то христианство, ислам и иудаизм к этому времени стали религиями классового общества, а их главным тезисом было требование: «Рабы да повинуются господам своим».

В конце концов князь Владимир принял решение заменить на Руси язычество единобожием и объявил об этом своей дружине, многие знатные воины которой уже давно приняли православие. Встал вопрос о выборе религии. Согласно легенде, по приглашению Киевского двора к Владимиру прибыли священники, представители трёх мировых монотеистических религий - христианства, ислама и иудаизма. Каждый из послов старался склонить русского князя к выбору своей религии.

Выслушав мусульманина, Владимир отверг ислам. Ему был непонятен обряд обрезания, а запрещение пить вино он счёл безрассудным. “Веселие Руси есть питие, без пития Руси не быти”,- так, якобы, ответил князь на соблазны мусульман.

А.Филатов. Выбор веры князем Владимиром. 2007 год.

Иудаизм Владимир не принял по причине отсутствия у евреев собственного государства, в результате чего они были рассеяны по всей земле.

Выслушав раввина, Владимир спросил его, где находится Отечество евреев? ‘’В Иерусалиме’’, ответствовали проповедники, - но Бог во гневе своем расточил нас по землям чуждым’’. Тогда русский князь воскликнул: ‘’И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего Отечества’’.

Отказал русский князь и посланцам папы римского, сославшись на то, что его бабушка княгиня Ольга не признавала католический Рим. Послы германских католиков долго рассуждали о мощи католического мира и благодати, исходящей из обители папы, но Владимир ответил им: «Идите обратно!»

Собор св. Софии. Константинополь.

И только проповедь священника, прибывшего из Византии и представлявшего православную веру, произвела на князя благостное впечатление. Греческий религиозный философ, имя которого история не сохранила, в немногих словах опроверг достоинства всех остальных религий, а потом красочно изложил Владимиру содержание Библии и Евангелия. Он грамотно и эмоционально рассказал о сотворении мира и первых людей, о Рае, о грехопадении Адама и о Всемирном потопе, а в заключение показал князю привезённую в Киев картину Страшного суда. Поражённый зрелищем адских мук, Владимир воскликнул: «Благо добродетельным и горе злым!». Грек смиренно сказал: «Крестись, князь, и будешь в Раю с первыми». Но Владимир не спешил с принятием решения.

Отослав всех послов по их землям, он отправил своих знатных дружинников в другие страны, ещё раз посмотреть на все религиозные обряды и оценить их. В Константинополе русских посланцев встретили с большим почётом, в соборе св. Софии провели для них торжественное богослужение, сопровождавшееся прекрасной органной музыкой, а затем пригласили на императорский пир.

Послы, вернувшиеся из Византии с богатыми дарами, восторженно рассказали Владимиру о красоте греческих храмов и о великом почёте, который был оказан им самим императором, а также константинопольским патриархом. Свой рассказ они закончили словами: “Всякой человек, вкусив сладкое, имеет уже отвращение от горького; так и мы, узнав веру греков, не хотим иной”.

Тогда Владимир, собрав в княжеском тереме лучших людей Киева - бояр и старцев, пожелал ещё раз услышать их мнение. “Когда бы закон греческий, - сказали они, - не был лучше других, то бабка твоя, Ольга, мудрейшая из всех людей, не вздумала бы принять его”. После этого Великий Киевский князь сделал свой выбор.

Этому также способствовали прочные экономические связи Руси с Византией и существование в Киеве крупной русской православной общины, возникшей здесь ещё во времена княгини Ольги.

Принятие Владимиром православия объясняется и международной политической обстановкой. Папа римский к этому времени стремился подчинить себе в славянских странах не только религиозную, но и светскую власть. Католическая церковь отличалась нетерпимостью к другим религиозным взглядам и преследовала инакомыслящих.

В Византии же православная церковь подчинялась императору, что соответствовало восточным традициям, где князь одновременно считался и главой религиозного культа. При этом православие терпимо относилось к другим формам единобожия и даже к язычеству, что было немаловажным для многонацональной страны.

Византия в 10 веке являлась крупнейшей мировой державой, наследницей Древнего Рима. Её авторитет признавался всеми странами Европы, и для молодого славянского государства было большой честью принять из Константинополя государственную религию. Ни одна европейская страна не посмела бы против этого возразить.

Крещение князя Владимира

Согласно летописи, в 987 году Владимир на совете бояр принял решение о крещении «по закону греческому». Вскоре после этого к нему обратились за помощью византийские императоры Василий и Константин Багрянородные: один из их полководцев - Варда Фока - взбунтовался и, одержав ряд крупных побед над императорской армией, потребовал отречения братьев от власти.

Приведя свои дружины к греческому городу Хрисополю, Владимир разгромил бунтовщиков и в благодарность за это потребовал себе в жёны греческую царевну Анну, родную сестру Василия и Константина. После попытки греков обмануть его с помощью подставной невесты Владимир взял штурмом греческий город Корсунь и начал угрожать Царьграду. В конце концов греки дали согласие на брак Анны с Владимиром, но потребовали, чтобы русский князь крестился и перешёл в православную веру.

Не откладывая решения вопроса на будущее, Владимир там же, в Корсуни, из рук корсунского священника принял крещение, после чего был проведён брачный обряд и князь вернулся в Киев с молодой женой.

Женитьба Владимира на греческой царевне стала для Руси крупным политическим успехом. Перед этим Анну сватали многие европейские монархи, но получили отказ, и вот теперь царевна стала женой русского князя. Это значительно укрепило международный авторитет Руси и способствовало её сближению с европейскими державами.

При крещении Владимир, в честь византийского императора, принял имя Василия, что соответствовало практике политических крещений того времени. По возвращению в Киев, он приступил к подготовке общегосударственной религиозной реформы, и в этом ему преданно помогала княгиня Анна. В церковном уставе Владимира говорится о том, что князь советовался с женой в делах церковных: «сгадав аз с своею княгинею Анною».

Самым первым из русских городов принял крещение Киев. Вскоре после возвращения из Корсуня Владимир приказал вынести из столицы и сбросить в Днепр всех языческих идолов недавно созданного им киевского пантеона. После их уничтожения князь приступил к крещению своей семьи: в православную веру были обращены все его двенадцать сыновей.

Теперь, по христианскому закону, князь мог иметь только одну супругу, поэтому он освободил всех своих прежних многочисленных жён и наложниц, судьба которых нам не известна. Рогнеде, которая к тому времени уже была христианкой, Владимир предложил выбрать нового мужа, но княгиня отказалась. Она постриглась в монахини под именем Анастасии и ушла в монастырь.

После этого приехавшие с Анной греческие священники пошли по городу с проповедями, и сам князь Владимир помогал им в этом. После проповедей и увещеваний Владимир велел оповестить население Киева: «Кто на другой день не придет к реке, богат ли он, беден или нищ, работник ли или боярин, тот будет князю противен». Утром на другой день Владимир вслед за священниками вышел на берег притока Днепра - реки Почайны. Множество народа собралось туда же.

«Повесть временных дней» далее сообщает: «Стали входить киевляне в воду и стояли в реке, одни по шею, другие по грудь; дети стояли у самого берега; многие взрослые входили в воду с младенцами на руках; а крещеные бродили по реке, уча крестившихся, что им делать во время совершения таинства, и становясь тут же их воспреемниками». Священники же читали с берега молитвы. Так крестились все киевляне и стали расходится каждый в свой дом. Владимир же молился и радовался». Однако до нас дошло народное предание о том, что киевские волхвы и наиболее ярые язычники не приняли крещения в Почайне и бежали из Киева в леса и степи.

Крещение Новгорода. Волхвы - против Добрыни.

В 990-991 годах Владимир приступил к крещению Новгорода. В это время Великий Новгород уже считался одним из важнейших городских поселений Руси. Он был крупным ремесленно-торговым центром русского севера и оплотом древней языческой религии славян. Новгородская земля представляла собой обширный край, богатый пушниной, лесом, рыбой, залежами железной руды. Её население регулярно выплачивало Киеву богатую дань и поставляло великим русским князьям воинов для походов.

Ответственную задачу крещения Новгорода Владимир поручил своему воспитателю и ближайшему советнику - воеводе Добрыне. Князь хорошо понимал, с какими трудностями придётся столкнуться посланцам Киева в Новгородской земле, поэтому, несмотря на угрозу нападения на южные земли Руси печенегов, отряд Добрыни был усилен наиболее преданными Киеву дружинниками под командованием воеводы Путяты.

Согласно Иоакимовской летописи, обращение новгородцев в христианство проходило тремя этапами:

• сначала на Торговой стороне города были крещены жители, лояльно относившиеся к новой вере; это было так называемое «малое крещение Новгорода»;
• после переправы киевских войск на левый берег Волхова прошло массовое обращение в новую веру остального населения Новгорода;
• в заключение крещению были преданы все, кто пытался обмануть миссионеров и объявлял себя уже крещёным.

К прибытию киевских войск новгородцы начали готовиться заранее. На главной площади города собралось народное вече, на котором новгородцы единогласно постановили: христианское войско Добрыни в город не пускать и «не дать идолов опровергнуть»! Народное сопротивление воле киевского князя возглавили новгородский тысяцкий Угоняй и главный волхв края - Богомил, прозванный Соловьём за умение красиво говорить. Простых новгородцев поддержали против Владимира и многие бояре, боявшиеся усиления киевской власти.

Подъехав к Новгороду, Добрыня и Путята остановились на его Славянском конце и предложили язычникам креститься, однако те отказались. Тогда миссионеры пошли по «торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, учили людей, несколько сот окрестив». В свою очередь, волхв Богомил обходил дома новгородцев, запрещая им принимать новую веру. Вслед за ним тысяцкий Угоняй объезжал верхом город и кричал: «Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание».

Подстрекаемые этими призывами, язычники подняли в городе восстание. Они «дом Добрыни разориша, имение разграбиша, жену и неких от сродник его избиша».

После этого взбунтовавшаяся толпа разбила мост через Волхов и поставила на своём берегу два камнемёта, запасшись большим количеством камней. В связи с большим перевесом сил новгородцы могли изгнать миссионеров из города, поэтому Добрыня принял решение немедленно атаковать восставших, пока они не получили подмогу из других районов Новгорода.

Киевские дружинники спустились вниз по Волхову к бродам, вышли к Новгороду с другой стороны и атаковали бунтовщиков в спину. Часть воинов во главе с Путятой захватили тысяцкого Угоняя и волхва Богомила. Оставшись без предводителей, новгородцы растерялись. Воспользовавшись этим, киевские отряды напали на основные силы язычников, и «бысть междо ими сеча зла».

Пока взбунтовавшиеся новгородцы громили в городе дома христиан и поджигали христианскую церковь, Добрыня, чтобы остановить побоище, приказал поджечь дома повстанцев. Основная их масса бросилась спасать своё добро, а новые предводители бунтовщиков запросили у киевского воеводы мира. Добрыня остановил пожары и приказал собрать новое вече, на котором было принято решение немедленно крестить горожан в водах Волхова. Тех, кто всё ещё сопротивлялся, обращали в новую веру насильно.

По завершении всех обрядов, Добрыня и Путята приказали уничтожить новгородское языческое капище, сбросив в Волхов всех идолов. «Повесть временных лет» упоминает, что из-за этого «в Новгороде был настоящий траур. Мужи и жёны, видевшие то, с воплем великим и слезами просили за них, как за настоящих их богов. Добрыня же, насмехаясь, им вещал: «Что, безумные, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, какую пользу вы от них можете надеяться получить?»

Свержение Перуна надолго осталось в памяти новгородцев. С этим событием связано множество легенд, одна из которых гласила, что, уплывая по Волхову в море, идол Перуна стонал и разговаривал, а затем призвал горожан защитить его «с помощью палицы».

По завершении обряда крещения, киевские дружинники начали обходить дома горожан, выявляя тех из них, кто не имел на шее православного креста. В конце концов всех их тоже заставили войти в воды Волхова и окрестили. Как и в Киеве, некоторые язычники, отказавшись от новой веры, во главе с оставшимися в живых волхвами ушли в леса.

Новгородские бояре

Важнейшим итогом этого крещения стало полное подчинение Новгорода киевской княжеской власти. Нестор сообщает, что после языческой реформы Владимира весь северный край Руси отказался повиноваться Киеву, хотя Владимиру и удалось установить здесь новый пантеон идолов.

Теперь же сопротивление новгородских бояр было сломлено, и под великокняжеский контроль перешли не только «Северные ворота» Руси, но и весь новгородский участок торгового «пути из варяг в греки».

Оставив в Новгороде сильный воинский гарнизон преданных князю Владимиру дружинников, Добрыня и Путята пошли назад в Киев и по пути крестили маленькие городки и сёла Новгородской земли. В них также оставались небольшие военные гарнизоны, позже пополненные киевлянами.

Иоакимовская летопись сообщает, что в Новгороде до официального акта крещения уже существовало несколько христианских церквей и язычники мирно уживались здесь с христианами. Очевидно, что ожесточённое сопротивление новгородцев крещению носило политический характер и выдавало стремление боярской верхушки Новгорода освободиться от власти Великого Киевского князя. Не случайно главный очаг сопротивления находился на Софийской стороне города, где стояли дома знати и находились все управленческие структуры Новгорода.

После крещения управление всем Северным краем Руси претерпело большие изменения: язычники уже не могли занимать какие-либо руководящие посты, и во главе Новгорода встала христианская община во главе с присланными из Киева людьми. Позже киевляне, гордившиеся, что крещение их города прошло относительно мирно, злорадно указывали новгородцам: «Путята крестил вас мечом, а Добрыня огнём».

Крещение Ростова Великого

Давно уже были крещены оба великих центра Древней Руси - Киев и Новгород, а Ростов, главный город Верхнего Поволжья, всё ещё оставался языческим. Здесь обитали недавно присоединённые к Руси финно-угорские племена мери, которые оказывали активное сопротивление введению христианства. Киев неоднократно пытался провести в Ростовских землях религиозную реформу, но до середины 11-го века все эти попытки заканчивались неудачами.

В 1060-е годы из Киево-Печорской Лавры сюда приехал греческий священник Леонтий, хорошо знавший русский язык и отличавшийся большой терпимостью к язычникам. Под его руководством вблизи Ростова был возведён деревянный храм Михаила Архангела. Нелегко пришлось Леонтию в первые годы его миссионерской деятельности. Несколько раз племенные вожди мери изгоняли его со своих земель, но тот вновь и вновь возвращался в свой храм. Православные проповеди Леонтий адресовал прежде всего молодёжи и детям Ростова, так как взрослые ростовчане стояли в языческой вере крепко.

В 1071 году в Ростовской земле после засухи и вызванного ею неурожая начался голод, который жители края связали с деятельностью христианских миссионеров. В самый разгар народных волнений в Ростове появились два волхва, которые начали призывать горожан к восстанию. Находящийся в Ростовской земле киевский воевода Янь попытался остановить назревающий бунт. Однако восставшие под руководством волхвов учинили кровавую расправу над защитниками христианства. Предположительно, в ходе восстания был убит и Леонтий.

Только после угрозы Яня «привести в Ростов дружину на годовое кормление» (то есть заставить горожан в течение года содержать дружинников и обеспечивать их данью) знатные ростовчане выдали киевскому воеводе обоих волхвов, и те были брошены на расправу обозлённым дружинникам, потерявшим в ходе восстания своих сотоварищей. Несколько дней казнённые волхвы провисели на дереве, после чего их тела были отданы на съедение медведю.

Но и после подавления ростовского восстания жители города долго противились введению новой веры. В 1091 году здесь вновь появился вышедший из леса волхв, который призывал горожан к восстанию. Однако страх перед княжеской расправой остановил людей, и, как сообщает «Повесть временных лет», волхв «быстро погиб». И, вероятно, не сам собой: бывшие язычники наконец-то поняли, что лучше «принять крест». Ростов был крещён, но вплоть до 12-го века на его землях то и дело вспыхивали протесты против православия.

Когда уже при князе Андрее Боголюбском (12 век) в Ростове ставили каменный собор, то в раскопе якобы нашли мощи убиенного язычниками священника Леонтия, который с тех пор считается духовным покровителем Северо-Западной Руси.

В течение почти ста лет Православная Церковь терпеливо распространяла христианскую веру среди языческих племён Древнерусского государства, и повсюду крещение сопровождалось учреждением церковной иерархии. Русь стала одной из многочисленных митрополий Константинополя. Принятие христианства носило двоякий характер, как и любое другое явление.

С одной стороны, новая вера способствовала укреплению княжеской и боярской власти, а, значит, и росту эксплуатации простого народа. Княжеское и боярское землевладение, освящаемое христианской церковью и охраняемое военной организацией раннефеодального государства, всё быстрее наступало на личную и общинную земельную собственность свободных крестьян.

Этому способствовал и стоящий на страже интересов знати бюрократический аппарат Руси. Всё большее число крестьян, теряя за долги право на свои наделы, превращалось в арендаторов боярской земли и, так или иначе, зависело от знати.

Но с другой стороны, введение на Руси христианства способствовало ускорению социально-экономического и культурного развития страны. Православная Церковь оказывала значительное влияние на политику русских князей в области усиления центральной власти и объединения вокруг неё всех входящих в Древнерусское государство земель и народов. Это укрепляло страну и обеспечивало её международный авторитет и внешнюю безопасность.

Вместе с греческими и болгарскими священниками на Руси начали появляться книги, создавались первые школы, возникла и быстро развивалась национальная литература. Современные археологические раскопки показывают, что значительная часть населения русских городов овладела грамотой.

Повлияло христианство и на развитие ремесла. В Киеве и других крупных городах возникли иконопись, фресковая живопись, ускорилось книгописание, возникли первые библиотеки. Церковь укрепляла и защищала моногамную семью, боролась против некоторых варварских обрядов язычества. Благодаря деятельности братьев Кирилла и Мефодия, на Руси появился новый доступный всему населению алфавит - кириллица.

Содействовало принятие христианства и развитию зодчества: в Киеве и Новгороде, во Владимире и Пскове, Рязани и Твери были построены каменные и деревянные церкви, а также каменные православные соборы.

В 989 году князь Владимир начал строить в Киеве первую каменную церковь Древнерусского государства - храм Успения Пресвятой Богородицы, или Десятинную церковь (построена на десятину от княжеских доходов). Храм строился в качестве кафедрального собора недалеко от княжеского терема. Его строительство было завершено в 996 году. В летописях рассказывается, что церковь была украшена иконами, крестами и драгоценными сосудами. В отделке стен использовался мрамор, за что современники называли собор «мраморным». К сожалению, Десятинная церковь в 1240 году была разрушена татарами.

Собор Святой Софии в Киеве.

В начале 11-го века князем Ярославом Мудрым на месте победы над кочевниками был возведён Собор Святой Софии, в котором и поныне сохранились подлинные мозаики и фрески 11-го века.

Храм был построен греческими мастерами в византийской технике смешанной кладки - из чередующихся каменных и кирпичных блоков, соединённых розовым раствором. Здание имело вид прекрасного дворцового ансамбля, украшенного тринадцатью куполами. Его роскошные залитые светом хоры, где во время службы находился великий князь, не имеют аналогов в мире. Главный купол Святой Софии символизировал собой Иисуса Христа, остальные двенадцать меньших куполов - его апостолов. Всё подкупольное пространство храма было украшено прекрасными мозаиками и фресками. Их палитра насчитывала 177 оттенков!

В зените купола располагается мозаика с изображением Христа Вседержителя (Пантократора), вокруг Него представлены четыре архангела. Из них в мозаике сохранился лишь один - в голубых одеждах, остальные дописаны в XIX веке М. А. Врубелем масляными красками. В барабане между окнами изображены фигуры двенадцати апостолов, а ниже, на парусах купола, изображены евангелисты.

Киевская София Премудрости Божией

Построенная в далёком 11 веке, София Киевская и в наши дни продолжает восхищать людей своими величием и красотой. Не случайно ещё древнерусский писатель Илларион сказал о ней: «Церкви дивна и славна всем округниим странам…».

Храм Святой Софии в Новгороде

Через несколько лет каменный собор Святой Софии был заложен и в Новгороде (1046). Он также был возведён из камня, но более прагматичный Новгород отказался использовать при облицовке храма мрамор, заменив его известняком. Внешне Новгородская София имела всего шесть куполов, выглядела строже и скромнее, чем киевские соборы, но внутренний интерьер был прекрасен.

Магдебургские Врата

В архитектуре собора отразилось влияние как византийского зодчества, так и средневековых традиций Европы: на западном портале были смонтированы бронзовые Магдебургские врата в романском стиле с большим количеством горельефов и скульптур, но внутренний интерьер и общие пропорции здания близки константинопольским канонам.

Как и Киевский Собор, Новгородская София и поныне считается одним из наиболее выдающихся памятников зодчества, имеющих мировое значение. Её строительство свидетельствует о намерении жителей Новгорода повторить у себя великолепие киевской каменной архитектуры. Но несмотря на близость замыслов, Новгородский Храм в оформлении существенно отличается от своего прототипа.

Новгородская София отражает мировоззрение зарождающейся на Руси торговой буржуазии, не привыкшей вкладывать огромные средства во внешнее оформление города. Поэтому храм св. Софии здесь проще, лаконичнее и скромнее. Новгородцы, как уже упоминалось, отказались при строительстве собора от дорогостоящих мрамора, шифера и мозаик. Внутренний интерьер оформлен фресковой живописью.

Первые иконы для Новгородской Софии были привезены из Константинополя. Проще было их купить, чем оплачивать работу греческих мастеров, как это делалось в Киеве. Большинство икон иконостаса было украшено серебряными, а не золотыми ризами, но, тем не менее, очень высокой художественной работы.

Фресковая живопись, или живопись аль-фреско, представляла собой способ создания живописных изображений водными красками по ещё сырой штукатурке. Фрески прекрасно передавали яркость и оттенки цвета, рисунки хорошо сохранялись, поэтому многие иконы и изображения сцен из Библии, украшавшие стены Новгородского Собора, дожили до наших дней.

На кресте центрального купола Новгородского Храма находится свинцовая фигура голубя, которая символизирует собой образ Святого Духа. Согласно легенде, однажды на купольный крест Новгородской Софии присел отдохнуть голубь. С тех пор он так и украшает собой верхушку собора.

Позже Богородица открыла одному из монахов, что этот голубь послан Свыше для охраны Новгорода от посягательств иностранных ратей, и пока он не слетит с креста, городу не грозит никакое вражеское нашествие.

В годы Великой Отечественной войны иконостас вместе с остальным интерьером новгородского храма был вывезен фашистами в Германию. По окончании войны, в 1947 году, иконы возвратились в Новгород, но были значительно повреждены. После многолетних трудов учёных-реставраторов они вернулись на свое место. В 1970-е годы Центральный иконостас в его современном виде был возвращён Русской Православной Церкви.

Даже небольшой обзор древнерусской культуры показывает, как велика была роль Православной Церкви не только в укреплении Древнерусского государства, но и в развитии русской национальной культуры. Известный филолог В. Н. Топоров, оценивая значение принятия христианства для Русской цивилизации, пишет: «Принятие христианства на Руси приобщило к христианскому миру наиболее обширную и самую отдалённую часть единого пространства - Восточную Европу... И каковы бы ни были последующие судьбы христианства в Восточной Европе, его наследие стало неотъемлемой составной частью русской духовной культуры.»

Принятие православия стало крупным политическим и идеологическим успехом князя Владимира, но не меньшее значение имела для Руси его внутренняя и внешняя политика. Своё правление он начал с наведения порядка на границах государства. Большой проблемой в это время оставались набеги кочевых печенежских племён.

Печене́ги появились на южных границах Руси в 9 веке. Они представляли собой союз кочевых племён, пришедших в Европу столетием раньше и занявших прикаспийские территории, известные тогда под названием «Великая Степь». В 988 году печенеги осадили Киев, но были разгромлены подоспевшими дружинами князя Святослава. С этого момента начинается столетняя история русско-печенежских войн.

А.С. Пушкин в поэме «Руслан и Людмила» красочно изобразил картину набега печенежских орд на южные города Руси:

Вдали подъемля чёрный прах,
Идут походные телеги,
Костры пылают на холмах.
Беда: восстали печенеги!

Последним документально зафиксированным русско-печенежским конфликтом является осада Киева в 1036, когда окруживших город кочевников окончательно разбил великий киевский князь Ярослав Мудрый. После этого печенеги перестали играть в истории самостоятельную роль и далее выступали как часть нового племенного союза кочевников, называемого чёрными клобуками. Но память о печенегах была жива и значительно позже: например, в древнерусской поэме «Задонщина» богатырь Челубей, вступивший в поединок с Александром Пересветом, назван печенегом.

Во времена же князя Владимира угроза кочевников была ещё очень сильна. В 990 и 992 годах они разграбили и сожгли Переяславль; в 993 – 996 годах русские дружины неудачно воевали с печенегами у города Василёва; в 997 году кочевники напали на Киев. После этого, благодаря нескольким хорошо подготовленным военным походам Владимир отогнал печенежские орды на юг, на расстояние одного дня конного перехода до русских границ.

После этого для обороны южных районов Руси князь приказал строить по всей юго-восточной границе государства укреплённые крепости. По обоим берегам Днепра были вырыты Змиевы Валы - глубокие и широкие земляные рвы и насыпи. В 1006-1007 годах проезжавший по русским землям итальянский посол писал, что Русь отгородилась от кочевников валами, которые русский князь со всех сторон обгородил крепким частоколом, и что валы эти тянутся на расстоянии до 800 километров.

По приказу Владимира были также построены четыре оборонительных рубежа, состоявших из цепочки крепостей, удалённых друг от друга на 15-20 километров, а также целой системы сигнальных вышек. Теперь за час до приближения наступающих на Русь печенегов в Киеве уже знали об этом и могли подготовиться к отпору. Сотни малых и больших сёл и десятки русских городов были избавлены от варварских набегов, за что народ любовно окрестил своего князя Красным Солнышком.

Вторым важным событием в жизни страны стало усмирение варягов, которые когда-то помогли князю Олегу захватить Киев и с тех пор требовали с киевлян ежегодную дань. Отряды варягов, поселившихся в городе, были серьёзной военной силой, но после разгрома печенегов Владимир смог навсегда изгнать их Киева.

Обеспечивая безопасность русских границ, Владимир совершил несколько военных походов на ляхов, освободив от их оккупации Червенскую Русь. В союзе с кочевниками он воевал против Болгарии и заключил много выгодных для Руси политических и экономических договоров - с Венгрией, Польшей, Чехией, Византией и папой римским Сильвестром Вторым.

Одновременно Владимир окончательно присоединил вятичей и прибалтийских ятвягов, тем самым открыв Руси выход в Балтийское море.

Наряду с активной внешней политикой князь Владимир постоянно занимался внутренним устройством государства. Все законы он принимал в согласовании с советом бояр и старейшин, на который приглашались также представители крупных городов.

Карта застройки древнерусского города (Новгород – 11 век)

Большие селения при Владимире жили по военному уставу: каждый город представлял собой цельный организованный полк, во главе которого стоял избранный горожанами и утверждённый князем тысяцкий. Ему подчинялись более мелкие подразделения - сотни и десятки (во главе с сотскими и десятскими). В управлении городом участвовали также старейшины, представлявшие собой земскую аристократию. При Владимире были заложены и новые города, среди которых можно назвать - Владимир-на-Клязьме (990), Белгород (991), Переяславль (992) и другие.

На основе «Древнерусского Закона» Владимир реформировал судебную систему Руси, отменив смертную казнь, введённую было по соглашению с Византией. Вместо казни преступников, согласно древнему обычаю, наказывали штрафом - вирой. Владимиру приписывается «Церковный устав», который определял права и обязанности церковных судов.

Впервые на Руси при Владимире началась постоянная чеканка монеты - златников и сребреников, созданных по образцу византийских металлических денег. На большинстве монет изображался сидящий на престоле князь и наносилась надпись: «Владимиръ на столе». Одновременно с русскими монетами в свободном хождении были арабские дукаты, византийские золотые кулоны и серебряные милпарисии.

Первыми монетными мастерами на Руси стали болгары. Чеканка собственной монеты была продиктована не экономическими потребностями (Русь прекрасно обслуживалась византийскими и арабскими денежными знаками), а политическими целями: собственная монета служила дополнительным знаком суверенитета княжеской власти.

После введения христианства Владимир провёл в стране образовательную реформу, которая, как и все остальные осуществлялась насильственным путём. Князь приказал при крупных монастырях и городских православных соборах открывать школы для детей: «Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились ещё они в вере и плакали о них, как о мёртвых».

Святая гора Афон - Обитель Богородицы

Учителями в этих школах работали византийские и болгарские священники, многие из которых прошли подготовку на Афоне - Святой горе, расположенной на одноимённом полуострове в Восточной Греции, где уже тогда существовало Автономное Монашеское Государство, состоявшее из 20 православных монастырей. Оно находилось в юрисдикции Константинопольского патриарха и считалось самым крупным в мире центром православия.

И по сей день Афон является крупнейшим на планете средоточием православного монашества, одним из главных святых мест Православной Церкви. Афон почитается как Удел Богородицы и ныне признан важным объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Одним из самых известных обычаев монашеской Святой Горы является запрет на въезд туда женщин и животных женского пола.

Благодаря учебной деятельности афонских монахов, на Руси начала формироваться национальная интеллигенция. Одним из выпускников открытых Владимиром школ был Киевский митрополит и писатель Иларион - первый митрополит славянского происхождения в Древнерусском государстве.

Ему принадлежит «Слово о Законе и Благодати» - торжественная речь в день Воскресения Христова, в которой он воспевает истину, Русской земле «через Иисуса явленную», и князя Владимира, принёсшего на Русь христианскую веру. Речь была произнесена в одном из киевских православных соборов, а затем распространялась в рукописной копии среди образованных людей.

В памяти народной сохранились рассказы о щедрости великого киевского князя Владимира, который каждое воскресенье устраивал на своём дворе пиры, собирая на них бояр, богатых купцов и дружинников-богатырей. Для киевской бедноты, всех убогих и больных, князь, по преданию, приказывал развозить еду и питьё на телегах. Нестор пишет: «И повелел снарядить телеги и, положив на них хлебы, мясо, рыбы, овощи различные, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: „Где больной или нищий, не могущий ходить?“ И тем раздавать все, что им нужно».

Княжеский пир в Киеве

Как умный и дальновидный стратег, особое внимание Владимир оказывал своей дружине, ибо помнил притчу о том, что если страна не хочет кормить свою армию, то ей вскоре придётся кормить чужую. Князь богато одаривал своих воинов и советовался с ними при решении государственных дел, говоря: «Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой с дружиною доискались золота и серебра».

В последние годы жизни Владимир, предположительно, собирался изменить принцип престолонаследия, чтобы завещать власть своему любимому сыну Борису, которому он, в обход старших сыновей, доверил командование дружиной.

Двое его старших наследников - Святополк и Ярослав - в 1014 году восстали против отца. Заточив Святополка в тюрьму, Владимир готовился к войне с Ярославом, но внезапно заболел и 15 июля 1015 года умер в своей загородной резиденции Берестове.

Он был похоронен в киевской Десятинной церкви: мраморные саркофаги князя и его жены стояли в центре храма в специально построенной усыпальнице. В 1240 году татаро-монгольские орды сожгли город, и погребение князя Владимира было утеряно. Но через 400 лет, в 1632-1636 годах, при разборке руин Десятинной церкви были обнаружены саркофаги, которые якобы принадлежали Владимиру и Анне. Однако до сих пор учёным не удалось подтвердить это предположение. В наши дни 15 июля считается днём поминовения великого киевского князя Владимира, принёсшего на Русь православную веру.

Князь Ярослав Мудрый (ок.978-1054)

Ярослав Владимирович (ок. 978 – 1054) - третий сын Владимира Красное Солнышко и полоцкой княжны Рогнеды, князь Ростовский (987 – 1010), князь Новгородский (1010 – 1034), великий князь Киевский (1034 – 1054). При крещении получил имя Георгия. День памяти - 20 февраля. Впервые упоминается в «Повести временных лет» при описании женитьбы Владимира на Рогнеде и сообщении об их общих детях - Изяславе, Мстиславе, Ярославе и Всеволоде.

Н. К. Рерих. Борис и Глеб

Далее следует сообщение о смерти Владимира и о том, что на тот момент старшим и единственным наследником Киевского престола был Святополк, сын Владимира от Юлии, одной из языческих жён князя. Попытка отца изменить закон престолонаследия в пользу младшего сына Бориса, его сына от царевны Анны, привела к войне старших сыновей против отца. В борьбе за киевский престол Святополк убил своих младших братьев - Глеба, Бориса и Святослава, за что получил прозвище «Окаянный». Однако вскоре смерть настигла и его самого. К 1034 году в живых остался единственный законный по старшинству наследник престола - Ярослав Владимирович.

В 987 – 1010 годах Ярослав правил в Ростове, а затем, после смерти старшего брата Вышеслава, получил его престол в Новгороде. Здесь он узнал о злодействе Святополка и нарушении отцом закона престолонаследия. Собрав дружину, Ярослав пошёл на Киев. Святополк, призвавший себе на помощь варягов, имел более подготовленное и сильное войско, но на помощь новгородскому князю пришёл народ: новгородцы и киевляне поддержали Ярослава и помогли ему победить брата.

За оказанную новгородцами помощь Ярослав щедро наградил их, оделив каждого воина десятью золотыми гривнами. Тогда же, уходя из Новгорода, князь оставил городу юридический Устав с перечисленными в нём письменными законами, подлежащими к исполнению во избежание распрей и восстаний. Этот Устав позже получил наименование «Грамоты Ярослава» и через несколько лет был положен в основу общегосударственного законодательства - «Русской правды».

Ингегерда и Ярослав Мудрый

Ещё в 1019 году Ярослав, будучи уже христианином, женился на дочери шведского короля Олафа Щетконунга - Ингегерде, названной на Руси Ириной. Первая жена Ярослава - норвежка Анна - была в 1018 году захвачена в плен польским королём Болеславом Храбрым и навсегда увезена в Польшу.

Теперь на Русь приехала новая княгиня - Ингегерда. В качестве свадебного подарка она получила от мужа город Альдейгаборг (Ладога) с прилегающими к нему землями. Отсюда появилось название приладожских территорий - Ингерманландия, или Земля Ингегерды.

В 1034 году вместе со своим двором, женой и детьми Ярослав переехал в Киев и занял отцовский престол, став великим князем Киевским. С первых же дней своего правления он предпринял необходимые меры для обеспечения безопасности русских сёл и городов от вновь появившихся на русских границах печенегов.

Через два года (1036) князь одержал окончательную победу над кочевниками, разгромив наголову их племенной союз. В память об этом на месте битвы с печенегами Ярослав приказал заложить знаменитый Храм Святой Софии. Для его росписи из Константинополя на Русь были приглашены лучшие художники.

На протяжении 37 лет своего правления Ярослав Владимирович вёл активную внешнюю политику. Он окончательно присоединил к Руси ямь и другие прибалтийские племена, успешно воевал с византийским императором Константином Мономахом, участвовал в борьбе за польский престол, заключил мирные договора с Францией, Германией и другими европейскими странами.

Свою внешнеполитическую деятельность князь скреплял династическими браками. Его сестра Мария была отдана в жёны польскому королю Казимиру и стала в Польше королевой Добронегой. Один сын Ярослава княжич Изяслав женился на польской принцессе Гертруде. Другой - Всеволод - получил в жёны дочь византийского императора Константина Мономаха. В 1048 году в Киев прибыли послы Генриха Французского просить руки дочери Ярослава - княжны Анны, которая под именем Анны Русской стала королевой Франции.

Кроме Анны в семье Ярослава было ещё две дочери - Анастасия и Елизавета. Сестра Анны княжна Елизавета стала женой норвежского короля Гарольда Грозного, который долгое время находился при русском дворе в качестве наёмного воина. Норд неоднократно просил у Ярослава руку Анастасии, но получал отказ. Об этом он пишет в своих прекрасных стихах, посвящённых русской княжне.

Гарольду пришлось совершить много подвигов, прежде чем Ярослав дал согласие на его брак со средней дочерью. Молодой воин долго путешествовал по миру в поисках достойных противников. Он побывал в Византии и на Сицилии, в Африке и на кораблях пиратов, и отовсюду присылал Елизавете письма и дорогие подарки в надежде покорить сердце юной княжны.

После того, как в Киеве была, наконец, сыграна его свадьба с Елизаветой, Гарольд увёз молодую жену на родину, где сразу же завоевал королевский престол. Во многих походах викингов участвовал норвежский король, которого в древних скандинавских сагах прозвали Гарольдом Смелым или Гарольдом Грозным. В 1066 году он погиб в одной из битв. Елизавета овдовела и осталась одна с двумя дочерьми на руках.

Девочек звали Ингерда и Мария. Они выросли и стали образованными женщинами, ведь их обучением и воспитанием занималась сама Елизавета. Позже Ингерда и Мария немало сделали для поддержания добрых отношений между Норвегией и Киевской Русью. А их мать вышла замуж за датского короля Свена, и у Киева появился еще один союзник - Дания.

Третью свою дочь, Анастасию, Ярослав Мудрый отдал замуж за венгерского короля Андрея Первого. Произошло это в 1046 году. После свадьбы в документации венгерского двора появилось имя королевы Агмунды (так стали называть Анастасию после принятия католической веры).

Анастасии повезло меньше, чем её сёстрам. Когда муж умер, она некоторое время самостоятельно управляла Венгрией. Потом подрос ее сын Шаламон и по праву занял королевский престол. Но в это время незаконный претендент на место венгерского короля - Бела Первый - выступил против Шаламона.

Началась война, и события развивались не в пользу сына Елизаветы. В конце концов королеве-матери пришлось бежать в соседнюю Германию, и там её следы затерялись. И поныне никто не знает, как дожила свою жизнь третья дочь Ярослава Мудрого и где находится её могила. К этому времени отец её Ярослав уже умер, и в Киеве не осталось никого, кто бы пожелал найти русскую царевну.

Но самая интересная и необычная судьба была дарована Свыше младшей дочери русского князя - красавице златовласой Анне.

Анна Ярославна - младшая дочь Ярослава Мудрого от брака с Ингигердой Шведской, супруга французского короля Генриха Первого. Получила хорошее образование, владела иностранными языками - греческим и латынью. Историк 17 века Франсуа де Мезере писал, что до короля Франции Генриха «дошла слава о прелестях принцессы, а именно Анны, дочери Георгия, короля Руссии, ныне Московии, и он был очарован рассказом о её совершенстве».

К этому времени престарелый французский монарх овдовел и с трудом сдерживал бразды правления. Брак с Анной как представительницей молодой и сильной Русской державы мог способствовать укреплению власти Генриха. Кроме того он обеспечивал надёжные союзнические связи с Русью, которую признавали союзницей даже в Византии.

Далее французские хроники сообщают, что король направил в «землю руссов», находящуюся «где-то у греческих границ», своё посольство во главе с епископом Готье и одним из своих вассалов Гасленом де Шони. По приезду в Киев посланцы короля просили у Ярослава руки его младшей дочери, и князь дал своё согласие на этот брак.

19 мая 1051 года состоялась свадьба Генриха и Анны, которая привезла с собой богатое приданое в деньгах и драгоценностях, а также большую библиотеку. В 1052 году Анна родила королю наследника Филиппа, а потом ещё троих детей: Эмму, Роберта и Гуго.

При французском дворе русская княжна была единственным грамотным человеком, в письме к отцу она жаловалась: «В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны». Анна была поражена тем, что придворные Генриха да и сам король во время пиров брали пищу со стола руками и носили парики со вшами. С её приездом нравы при французском дворе начали меняться.

Слава об уме, начитанности и красоте молодой королевы долетела до Рима. В 1059 году папа римский Николай написал Анне письмо: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная дева, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».

После смерти Генриха Анна осталась при французском дворе, и её дальнейшая судьба сходна с судьбой героини рыцарского романа. Через два года после смерти мужа молодую королеву похитил потомок Карла Великого - граф Рауль де Крепи де Валуа.

В церкви Санлисского замка против воли Анны их обвенчал католический священник. Между тем граф в это время состоял в браке. Его жена Алинора обратилась к папе римскому с жалобой на поведение мужа, и папа объявил брак Рауля и Анны недействительным.

Однако граф пренебрёг решением Ватикана и даже представил молодую жену при дворе. Анна пользовалась любовью своего сына-короля Филиппа, часто общалась с ним и сопровождала его в поездках вместе со своим незаконным супругом. В эти годы Анна ещё больше увлеклась политической деятельностью. Под многими государственными документами того времени рядом с подписью Филиппа стоит и её подпись: «Анна, мать короля Филиппа».

После смерти графа Рауля де Валуа Анна вернулась ко двору сына и погрузилась в государственные дела. Последняя грамота, подписанная уже немолодой экс-королевой, датируется 1075 годом. А её любимый сын- король Филипп Первый ещё долго правил на французском престоле.

Филипп Первый (1052 – 1108) - король Франции с 1060 года, старший сын Генриха Первого и Анны Русской, внук Ярослава Мудрого. Являлся представителем французской королевской династии Капетингов.

По матери состоял в близком родстве с византийскими императорами, поэтому получил нехарактерное для французской знати греческое имя. С тех пор имя Филипп стало одним из самых распространённых в династии Капетингов.

Поскольку принц был поздним ребёнком (когда он родился, отцу исполнилось уже 49 лет), Генрих уже в 1059 году организовал коронацию семилетнего наследника. Таким образом он обеспечил сыну автоматическое, без выборов, наследование трона.

Первой женой Филиппа стала голландская принцесса Берта. Вместе с мужем она проживала на территории королевского домена, в состав которого входили земли вокруг Парижа и Орлеана. Реальная власть французского короля в те годы распространялась только на эту территорию, так как он считался не самодержцем, а только первым среди равных ему по положению французских аристократов, которые всячески стремились ограничить влияние короля на свои наделы.

Филипп стал первым французским королём, которому удалось расширить свой домен за счёт присоединения соседних земель: им были приобретены территории Гатине, Корби, Вексен и Берри. В отличие от своих предшественников, как сообщают французские хроники, Филипп «не обладал прежним блеском, но проявлял строгость, последовательность в управлении наследием предков, а также алчность, в которой папа обвинял Филиппа, ибо тот приказывал своей челяди извлекать максимальную выгоду из торговли".

Средневековый французский замок

Резкие изменения в жизни Филиппа произошли в первой половине 1090-х гг. Король неожиданно отправил свою жену Берту в фактическое заключение в замок Монтрёй-сюр-Мер. А в ночь на 15 мая 1092 года он украл у одного из своих могущественных вассалов Фулька Анжуйского красавицу жену - Бертраду де Монфор (вероятно, с её согласия). Затем Филипп организовал формальный развод с Бертой ("выяснилось", что супруги находились в слишком близком для брака родстве) и женился на Бертраде.

Этот его поступок вызвал возмущение духовенства: в 1094 году Клермонский собор во главе с папой Урбаном Вторым отлучил короля от церкви. Однако до 1104 года Филипп продолжал сохранять брак с Бертрадой. Лишь за четыре года до своей смерти он разорвал их отношения. Отлучение от церкви значительно ухудшило положение королевской власти. Филипп не смог принять участие в крестовых походах, а его вассалы, в соответствии с волей папы, перестали подчиняться французской короне.

В браке с Бертой Голландской у Филиппа родился единственный сын - Людовик, которого по достижении совершеннолетия король сделал своим соправителем. Несмотря на козни мачехи Бертрады, которая стремилась посадить на французский престол своего незаконнорожденного сына, Людовик после смерти отца стал королём Франции. А Филипп спокойно дожил свою жизнь в аббатстве Флёри, здесь он и скончался летом 1108 года. В этом же аббатстве, близ Орлеана, Филипп был похоронен.

Аббатство Флёри. Франция.

48-летнее царствование Филиппа Первого было для Франции рекордным по длительности, и оценка деятельности этого короля также была неоднозначной. В первой половине жизни он значительно расширил королевский домен, успешно боролся с оппозиционной знатью, провёл несколько стратегически важных сражений и предотвратил вторжение во Францию англонормандских войск. Но скандальные подробности личной жизни короля во второй половине его жизни заслонили в глазах современников эти достижения.

Такова была судьба одного из внуков Ярослава Мудрого - русского князя, который, благодаря широким династическим связям, поставил княжескую династию Руси на один уровень с ведущими королевскими домами Европы и заложил традицию брачных договоров между ними.

Свои последние годы Ярослав провёл в Вышгороде, где и скончался 20 февраля 1054 года на руках своего младшего сына Всеволода. Похоронили великого князя Киевского в храме Святой Софии. Его мраморный шестигранный саркофаг и поныне стоит здесь, в одном и помещений храма.

В 1936, 1939 и 1964 годах саркофаг Ярослава открывали для проведения исторических исследований. По результатам вскрытия 1939 года советский антрополог Михаил Герасимов создал скульптурный портрет князя, рост которого был определён в 175 сантиметров. Было установлено, что Ярослав после ранения в одном из сражений хромал: правая нога князя была длиннее левой.

10 сентября 2009 года украинские антропологи ещё раз вскрыли саркофаг Ярослава Мудрого. Обнаружилось, что в нём находится только один скелет - останки жены князя Ирины. В ходе проведённого журналистами расследования было установлено, что в 1943 году останки князя были вывезены из Киева и сегодня, возможно, находятся в распоряжении Украинской православной церкви США, в юрисдикции Константинопольского патриарха.

За свою государственную деятельность Ярослав получил в народе прозвище Мудрого. Князь был высокообразованным человеком, владевшим пятью иностранными языками. Он собрал богатейшую библиотеку, которую перед смертью передал Софийскому собору; организовал на Руси регулярное государственное летописание; при княжеском дворе работала группа русских и иностранных специалистов, которые занимались переводом на русский язык европейских и византийских книг и учебников.

Князь по всей стране открывал школы, благодаря чему грамотность быстро распространялась среди простых людей. В Новгороде он основал первое училище для мальчиков, которых здесь готовили к государственной деятельности.

В период правления Ярослава Мудрого Русь достигла своего наивысшего расцвета, была признана равной по мощи и уровню культурно-экономического развития Византии и Европе, а также успешно отражала все попытки внешней агрессии и политического давления со стороны соседних государств.

При Ярославе Мудром Русскую Православную Церковь впервые возглавил патриарх славянского происхождения - Иларион. Это означало завершение византийского церковного влияния на территории Древнерусского государства. Сам князь уже именовался «царём», о чём свидетельствует торжественная запись на его саркофаге: «об упокоении царя нашего».

Заложив неподалёку от Чудского озера город Юрьев (Тарту), Ярослав тем самым закрепил русские позиции в Прибалтике, что обеспечивало Руси выход в Балтийское море. В 1035 году, после смерти брата Мстислава владевшего землями Восточной Руси, Ярослав окончательно стал единодержавным правителем Древнерусского государства.

Золотые Врата Киева

Киев, застроенный при Ярославе каменными палатами и церквями, по красоте и международному престижу соперничал с Константинополем. В городе было около 400 православных храмов и 8 рынков, а парадный въезд в столицу Руси украшали Золотые Врата, возведённые по образцу константинопольских.

НОРМАННСКАЯ ТЕОРИЯ - теория, созданная европейскими историками и политиками, согласно которой мощь и величие Русского государства объясняются тем, что его основателями являются призванные на Русь европейские (скандинавские) князья, которые якобы заложили основы Российского государства по европейским образцам.

Целью подобных заявлений некоторых иностранных «теоретиков» является стремление унизить наше государство, приписав себе его создание. Европа и сегодня не может понять, что сила России заключается не в царе, а в русском народе - в его мудрости, выносливости и преданности родной земле.

Впервые тезис о происхождении варягов из Швеции и их главной роли в государственном строительстве Руси выдвинул шведский король Юхан Третий в переписке с Иваном Грозным. Причиной такого заявления стало поражение Швеции в Ливонской войне (1558-1583) и попытка оправдаться за этот позор, приписав успехи русской армии наследственному влиянию викингов.

Широкое распространение в России норманнская теория получила в первой половине 18-го века благодаря деятельности приглашённых для работы в Российской Академии наук немецких учёных - Г.З. Байера, Г.Ф. Миллера, Штрубе-де-Пирмонта и А.Л. Шлёцера.

Против этой теории сразу же выступил великий русский энциклопедист, писатель и учёный - Михаил Васильевич Ломоносов (1711 – 1765). Он уже тогда подчёркивал, что призванные на Русь варяги - Рюрик, Трувор и Синеус - были сыновьями русской княжны и внуками новгородского князя Гостомысла.

Именно поэтому Гостомысл избрал их своими наследниками: они несли в себе русскую кровь, были воспитаны русской женщиной, хорошо знали русский язык и славянские обычаи. И, как мы видим, новгородский князь не ошибся в своём выборе. Верой и правдой служили нашему народу Рюрик и Олег, Игорь и Святослав, а также все их последующие потомки.

Не случайно несколько столетий спустя, о писывая жизнь русских князей, митрополит Иларион справедливо сказал: «Не в плохой стране они были владыками, но в Русской, которая ведома и слышима во всех концах земли».

Будем же беречь наследие наших великих предков - светлую и прекрасную Землю Русскую, как берегли её Олег и Игорь, Святослав и Владимир, как любил нашу Родину и умножал её достоинство русский князь Ярослав Мудрый!

Повесть временных лет (ПВЛ) - самый важный источник по истории Древней Руси и самый противоречивый. Некоторые исследователи предлагают относится к нему как к сборнику легенд и сказаний, другие продолжают изучать, находя новые факты из истории Руси, третьи (в основном археологи) пытаются связать топографическую и этнонимическую информацию из Повести с данными археологических изысканий и, сказать по правде, не всегда им это удается. Актуальнейшим вопросом остается проблема отнесения Повести к сонму исторических источников. Однозначного решения, думается, не существует, правда всегда где-нибудь посередине. В настоящей статье мы попытаемся ответить на вопрос: может ли Повесть временных лет быть источником по изучению истории и культуры Древней Руси и если да, достоверен ли этот источник.

Повесть временных лет «отметилась» практически во всех известных сегодня науке летописных сводах. Она создавалась на рубеже XI-XII вв. и носит компилятивный характер. ПВЛ состоит из двух частей. Первая - космогоническая - описывает становление русского народа и русского государства, выводя их генеалогию от Ноя и его сыновей. В первой части нет дат и фактов, она больше легендарная, былинно-мифическая, и служит цели - объяснению и закреплению независимости недавно народившейся Русской Православной Церкви. Это достаточно логично, автор повести - монах Киево-Печерского монастыря - Нестор, соответственно он объясняет историю Руси исходя из христианской парадигмы, однако же, к собственно науке это не имеет отношения, разве только к истории религии. О формировании славян как этноса мы узнаем, к сожалению, не из источника, который в первых строках сообщает нам, что будет рассказывать о том «откуда есть пошла русская земля», а из хроники гота - Иордана, жившего в VI в. нашей эры. Странно то, что «Нестору» об этом Иордане ничего не известно. По крайней мере никаких заимствований или перекличек с этой хроникой в тексте ПВЛ нет. В историографии подчеркивается тот факт, что Нестор для своего труда пользовался неким другим, не дошедшим до нас сводом (древнейшим, как любовно и с трепетом называют его исследователи), однако, почему-то не пользовался хроникой Иордана. Начальный свод, которым по мнению всех историков пользовался Нестор, это та же летопись, но переработанная, в которую добавлены события современные автору труда.

Можно предположить, что Нестору неизвестно было о готах и об их историках , соответственно у него не было доступа к «Гетике» Иордана. Не согласимся с данным предположением. Во время Нестора, да и задолго до него, Русь не жила в изоляции, готы - ближайшие ее соседи. Кроме того, монастыри во все времена были собранием знаний и мудрости, именно в них хранились книги, и переписывались эти книги для сохранения потомков там же. То есть фактически именно у Нестора и более того только у него был доступ к другим письменным источникам, не только русским, но и византийским и готским. Библиотека при Киево-Печерской лавре была создана еще при Ярославе Мудром. Князь специально направил монахов в Константинополь, чтобы они привезли оттуда книги и, думается, не настаивал на том, чтобы отбирались только книги церковные. Так что библиотека в Печерском монастыре была достойной, и в ней скорее всего было множество хроник, на которые мог бы опираться Нестор. Но почему-то не опирался. Ни одного из известных историков античности или раннего средневековья (за исключением Арматола, о чем ниже) не цитируется в ПВЛ, будто и не было их вовсе, будто Русь, описанная в Повести, это некая мифическая страна, вроде Атлантиды.

Повесть Временных лет еще и наиболее давняя из известных нам. Как говорилось выше, было установлено, что ПВЛ писалась на основании другого, еще более древнего источника (свода), не дошедшего до нас, но это заключение лингвистов, не историков. Хотя историки и приняли эту гипотезу. Известный языковед Шахматов в течение практически всей своей жизни изучал текст ПВЛ и выделил языковые пласты, характерные для той или иной эпохи, на основании чего заключил, что летопись заимствует какие-то фрагменты из более старшего по времени текста. Известно также, что помимо этого древнейшего свода автор Повести широко опирался на Хронику Георгия Арматола, написанную в IX веке. Византиец Арматол рассказывает общую историю от сотворения мира до 842 года. Космогоническая часть Повести почти слово в слово повторяет этот византийский текст.

Таким образом, неизвестно на какие источники опирался летописец при создании датированной части летописи с 842 г., кроме уже упомянутого Начального свода, части которого использовал Нестор для описания деяний первых русских князей. Никакие материальные свидетельства о существовании этой летописи не сохранились (не существуют?)

Что касается главного вопроса, об отнесении ПВЛ к историческим источникам, то в науке он решен однозначно. ПВЛ была и есть летописью, на основе которой реконструирована древнерусская история. На самом деле историческим источником может быть признано абсолютно все, любое свидетельство эпохи, как устное, так и письменное, а также изобразительное и даже психологическое (культурное), например обычай или мем. Таким образом, Повесть действительно очень большой и значимый источник - сколько фактов, имен и событий в ней описано! В Повести перечислены и первые князья Русской земли, рассказано о призвании варягов на Русь.

К счастью, сегодня, мы уже можем не ограничиваться лишь одной Повестью, а посмотреть так называемые параллельные источники, т.е. документы и свидетельства, созданные в то же самое время, что и ПВЛ или описывающие тот же самый промежуток времени. В этих источниках, по счастью, находим мы и княгиню Ольгу и кагана Владимира Святого, так что да, в данной части Повесть действительно может считаться источником, ибо согласуется с другими свидетельствами, а значит пишет правдиво. Не согласуются только даты: о каких-то событиях Повесть рассказывает нам, приводя подробности, о каких-то умалчивает. То есть можно сказать, что основных исторических персонажей автор летописи не выдумал, однако их «деяния» не всегда передавал верно - что-то приукрасил, что-то выдумал, о чем-то умолчал.

Острым вопросом остается проблема автора Повести. Согласно канонической версии автор ПВЛ - это монах Печерского монастыря Нестор, который и составил весь текст. Некоторые вставки в Повесть принадлежат другому монаху - Сильвестру, жившему позже Нестора. В историографии мнения по данному вопросу разделились. Кто-то полагает, что Нестор написал только вступительную сакральную часть летописи, кто-то присуждает авторство полностью ему.

Нестор. Скульптурная реконструкция по черепу, автор С. А. Никитин, 1985 г.

Татищев, написавший фундаментальный труд по истории России с древнейших времен и включивший Повесть в свою авторскую летопись, не сомневается в том, что Нестор - исторический персонаж, а не собирательный образ всех летописцев и что именно он автор ПВЛ. Историк удивляется тому, что епископ Константинопольской Православной церкви Петр Могила из 17 века не видит, почему-то, что Нестор и есть автор Начального свода, на основании которого последующие переписчики делали вставки в летопись. Татищев полагал, что не дошедший до нас древнейший свод принадлежит перу Нестора, а сама Повесть в том виде, в котором она дошла до нас, суть плод труда монаха Сильвестра. Любопытно, что Татищев сообщает, что у епископа Могилы одна из лучших библиотек, и что владыко мог бы повнимательнее посмотреть там, глядишь и обнаружил бы у себя Начальный свод.

Упоминание авторства Нестора мы находим только в Хлебниковском списке ПВЛ, это - летописный свод 16 века, который был отреставрирован и отредактирован в 17 веке, под руководством кого бы вы думали? - того же Петра Могилы. Епископ тщательно изучал летопись, делал пометки на полях (пометки эти сохранились), однако, почему-то не увидел имя монаха, либо же увидел, но значения не придал. А после этого написал: «Несторово писание русских деяний чрез войны потеряно для нас, почитай, написал Симон епископ суздальский». Татищев полагает, что Могила говорит о продолжении несторовой летописи, которая и потерялась, а начало, то есть то, что сохранилось, безусловно, принадлежит перу Нестора. Заметим, что самый первый епископ суздальский по имени Симон (а их было несколько) жил в начале XII в. Нестор умер в 1114 году, так что вполне возможно, что Татищев верно понял Могилу и имелось ввиду, что Симон Суздальский епископ продолжил повесть Нестора, однако ж, неизвестно с какого именно момента, на чем именно остановился Нестор.

В целом, вопрос с авторством Нестора в настоящее время сомнений почти не вызывает. Но необходимо помнить, что Нестор был не единственным автором Повести. Соавторами были и Симон Суздальский, и другой монах - Сильвестр, и многочисленные переписчики следующих поколений.

Хотя и этот момент можно оспорить. Тот же Татищев подметил в своей «Истории Российской» любопытный факт, по его мнению, вся летопись написана одним и тем же наречием , то есть стилем, тогда как если авторов несколько, то слог письма хоть чуть-чуть, но должен отличаться. Кроме разве что записей после 1093 г., которые явно сделаны другой рукой, но тут уже нет никакой тайны - игумен Выдубецкого монастыря Сильвестр прямо пишет, что именно он теперь составляет летопись. Возможно, что новые лингвистические изыскания помогут пролить свет на этот интересный вопрос.

Очень плохо в Повести временных лет решен вопрос с хронологией. И это сильно удивляет. Слово «летопись» означает, что запись ведется по годам, в хронологическом порядке, иначе это и не летопись вовсе, а художественное произведение, например, былина или сказ. Несмотря на то, что ПВЛ именно летопись, источник по истории, практически во всех работах по историографии ПВЛ можно встретить такие фразы: «дата вычислена здесь неточно», «имеется ввиду... (год такой-то)», «на самом деле поход происходил годом ранее» и т. п. Абсолютно все историографы сходятся во мнении, что какая-нибудь дата, да неправильная. И заключается это, естественно, не просто так, а потому, что то или иное событие было задокументировано в другом источнике (так и хочется сказать «более надежном, чем нестерово летописание»). Даже в первой строке датированной части летописи (!) Нестор допускает ошибку. Год 6360, индикта 15. «Начал царствовать Михаил…». Согласно Константинопольской эре (одна из систем летосчисления от сотворения мира) 6360 г. - это 852 год, тогда как византийский император Михаил III взошел на престол в 842 году. Ошибка в 10 лет! И это еще не самая серьезная, поскольку ее было легко отследить, а что там с событиями, где задействованы только русские, коих византийские и болгарские хронографы не охватили? О них остается только гадать.

Кроме того, летописец приводит вначале текста своего рода хронологию вычисляя сколько лет прошло от тех или иных событий до других. В частности, цитата: «а от Христова рождества до Константина 318 лет, от Константина же до Михаила сего 542 года». Михаил сей, полагаем это тот, который начал царствовать в 6360 году. Путем нехитрых математических вычислений (318+542) получаем 860 год, что теперь не согласуется ни с данными самой летописи, ни с другими источниками. И таких несовпадений - легион. Возникает вполне закономерный вопрос: зачем вообще было расставлять какие бы то ни было даты, если они взяты приблизительно, а некоторые так и вообще из разных летосчислений и хронологий. Д. Лихачев, много времени посвятивший изучению ПВЛ, полагает, что ставил даты в летописи не сам Нестор, а поздние переписчики, которые не только «подсказывали» ему в каком году случилось то или иное событие, но и иной раз просто переиначивали всю историю. Разделить правду и вымысел в таком коллективном труде пытается уже не одно поколение историков.

Историк И. Данилевский считает, что слово «летопись» не обязательно означает описание событий в хронологическом порядке, подтверждая это тем, что, например «Деяния апостолов» также прозывается летописью, хотя никаких отсылок к датам в них нет. Отсюда можно заключить, что на самом деле труд Нестора - это переработка не какого-то другого источника, того же самого Начального свода, но суть некий рассказ, который летописец расширил, а последующие переписчики проставили в нем даты. То есть Нестор и не ставил задачей установить хронологию древнерусских событий, а только передать общий культурный контекст в котором формировалась Русь как государство. По нашему мнению это ему удалось.

В литературе отмечается , что в период, когда создавалась Повесть, на Руси был неразвит жанр истории, в котором, например, написана «История Иудейской войны» Иосифа Флавия или истории Геродота. Соответственно ПВЛ - это своего рода новаторское произведение, автор которого переработал существовашие легенды, деяния и жития, чтобы они соответствовали летописному жанру. Отсюда и путаница с датами. С этой же точки зрения Повесть является прежде всего памятником культуры, а уже во вторую очередь источником по истории Древней Руси.

Невольно, каждый историограф, изучающий ПВЛ, становится либо в позицию адвоката, изобретая оправдания Нестору, например, почему в заглавии два раза подчеркивается, что речь пойдет «откуда есть пошла Русская земля» (буквально так: «Откуду есть пошла Руская земля , кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть ») или почему о формирование русского этноса излагается по Ветхому завету, а не по историческим хроникам. Другие, встают в позицию обвинителя и указывают, что, например, о крещении Руси Нестор все выдумал и история о трех посольствах, которые предлагали Владимиру Красное Солнышко на выбор три веры не более чем сказка, поскольку Русь к тому времени уже была христианской и доказательства этому имеются (Историк уже писал об этом в статье «Крещение Руси: как это было »).

Но именно историографы используют Повесть как важный источник для своих исследований, поскольку присутствие автора-составителя читается в каждой строчке ПВЛ: каких-то князей Нестор любит, каких-то клеймит, некоторые события выписаны с особой тщательностью, некоторые года пропущены вовсе - мол не было ничего существенного, хотя параллельные источники утверждают иное. Именно образ автора помогает лучше понять умонастроения просвещенной части населения Древней Руси (книжников, священников) по отношению к той роли, которую Русь играет на политической арене нарождающейся феодальной Европы, а также выразить авторское мнение относительно внешней и внутренней политики правящей верхушки.

На наш взгляд, определяя жанр, а следовательно и достоверность ПВЛ как исторического источника, следует руководствоваться тем названием, которое дал автор своему труду. Он назвал его не временником, ни хронографом, не анналами, ни житием, ни деяниями, он назвал его «Повестью временных лет». Несмотря на то, что «временные лета» звучит достаточно тавтологично, определение «повесть» очень подходит Несторовому труду. Мы видим самое что ни на есть повествование, иногда перескакивающее с места на место, иногда нестройное хронологически - но ведь этого же и не требовалось. Перед автором стояла задача, которую он и раскрывает читателю, а именно: «Откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити». И, узнав о ней, мы понимаем, что автор наверняка выполнял некий социальный заказ, иначе почему так важно, кто «первее» стал князем? Не все ли на равно, кем был Кий и откуда он пришел?

Однако, для летописца вопрос о первом правителе очень важен, а все потому, что скорее всего во время написания летописи перед автором стояла задача показать легитимность тогдашнего князя и его колена. В указанное время великим киевским князем был Свтяополк Изяславич, а затем Владимир Мономах. Последнему и было необходимо обосновать свои права на Киев, по его заказу и разбирался летописец, кто «первее нача княжити». Для этого же и приведена в Повести легенда о дележе земли сыновьями Ноя - Симом, Хамом и Яфетом. Это подметил в своей работе «Читая Повесть временных лет » Владимир Егоров. По мнению Егорова, эти слова Повести «Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ» имеют целью пошатнуть основы лествичного права, когда киевский престол наследовал старший в роде, а не прямой потомок (сын). И если Владимир Мономах наследовал своему брату Святополку именно по старшинству в роде, то уже по смерти Мономаха киевским князем становится его сын - Мстислав Владимирович, прозванный Великим. Таким образом, реализуется право каждому жить в своем роде. Кстати легенда о сыновьях Ноя и о дележи ими земли, по мнению Егорова, чистый вымысел. В Старом Завете никаких подробностей о земельной сделке не приводится.

Кроме самого текста ПВЛ критике часто подвергается и ее перевод на современный русский язык. Сегодня известна лишь одна версия литературного перевода, выполненная Д. С. Лихачевым и О. В. Твороговым, и на нее есть немало нареканий. Утверждается, в частности, что переводчики довольно вольно обращаются с исходным текстом, заполняя орфографические лакуны современными нам концептами, что приводит к путанице и нестыковкам в тексте самой летописи. Поэтому продвинутым историкам рекомендуется все же читать Повесть в оригинале и строить теории и выдвигать положения на основе древнерусского текста. Правда для этого необходимо выучить старославянский.

Тот же В. Егоров указывает на такие, например, несоответствия перевода и древнерусского исходника. Старославянский текст: «ты Вар ѧ̑ гы Русь. ӕко это друзии зовутсѧ Свее. друзии же Оурманы. Аньглѧне. инѣы и Гете», а вот перевод Лихачева-Творогова: «Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы». Как видим, шведы в летописи на самом деле названы свеями, как и положено в указанную эпоху, но переводчик почему-то решил их осовременнить. «Гете» почему-то названы готландцами, хотя таких народов не наблюдается более нигде, ни в каких других хрониках. Зато есть ближайшие соседи - готы, которые очень созвучны «гете». Почему переводчик решил ввести готландцев вместо готов остается загадкой.

Большая путаница в Повести отмечается в связи с рассмотрением этнонима русь , который присваивается то варягам, то исконным славянам. То говорится, что варяги-рось пришли княжить в Новгород и от них произошло название Руси, то говорится, что племена, исконно обитавшие на Дунае и были русь. Таким образом, полагаться на Повесть в данном вопросе не представляется возможным, а значит и понять «откуда пошла русская земля» - то ли от варягов, то ли от имени речки Рось не получится. Как источник здесь ПВЛ ненадежна.

В Повести временных лет очень много позднейших вставок. Сделаны они были и в XIII, и в XIV, и даже XVI веках. Иногда их удается отследить, когда термины и этнонимы уж очень сильно отличаются от древнерусских, например, когда немецкие народы называют «немцами» мы понимаем, что это поздняя вставка, тогда как в XI-XII веках их называли фрягами. Иногда они сращиваются с общей канвой повествования и выделить их может только лингвистический анализ. Суть в том, что правда и вымысел слились в Повести в один большой эпический пласт, из которого трудно вычленять отдельные мотивы.

Подводя итог всему вышесказанному, можно заключить, что Повесть временных лет, конечно, фундаментальный труд по истории культуры Древней Руси, однако труд тенденциозный, выполняющий социальный заказ правящей великокняжеской династии, а также преследующий цель помещения Руси в континуум христианского мира, дабы найти в нем свое законное место. В связи с этим пользоваться Повестью как историческим источником стоит с особой осторожностью, опираться при выведении каких-либо положений на старославянский текст, либо же почаще сравнивать перевод с оригиналом. Кроме того, при выведении тех или иных дат и составлении хронологий в обязательном порядке консультироваться с параллельными источниками, отдавая предпочтение хрониках и анналам, а не житиям тех или иных святых или настоятелей монастырей.

Еще раз подчеркнем, что на наш взгляд, ПВЛ прекрасное литературное произведение, с вкраплением исторических персонажей и фактов, но являться историческим или историографическим источником она ни в коей мере не может.