Почему поляки не любят русских? Вопросы, касающиеся национальности, этнической неприязни, религии, очень скользкие. Если спросите современного поляка (обычного человека, который не защищает яро свою нацию), почему он негативно относится к русским, то ответа не услышите. Просто он так привык. Впитал с молоком матери, как говорится. Учебники истории в школе, СМИ, непримиримая позиция старшего поколения – все это настраивает на определенную волну.
Теории ненависти
Анализ высказываний на форумах, личные беседы с разными людьми (довелось на днях присутствовать в польском консульстве), изучение истории в польской трактовке наталкивает на следующие мысли.
Поляки обижены на русскую нацию.
Источник польской нелюбви к русским - в истории. Приведем основные моменты, те исторические события, которые стали камнем преткновения.
1) Разделы Речи Посполитой. Их было всего три. И в каждом из них участвовала Россия. После третьего раздела (в 1795 году) Речь Посполитая вообще исчезла с карты Европы.
2) Восстания «пшечивко заборцом за одзысканне неполегуощи». Понятно, что этими «заборцами» были русские. Тадеуш Костюшко – организатор первого подобного восстания, национальный герой Беларуси, Польши и Соединенных Штатов Америки – выступал против русских захватчиков (1794 год). Ноябрьское восстание (1830 год) и январское (1863 год) также были направлены против «ярма российского».
Хотя еще до разделов РП польские короли не раз воевали с русскими. Мы не будем сейчас рассуждать, кто прав, а кто виноват. Кто справедливо претендовал на свои земли, а кто пытался забрать чужое. Но в польской истории гордятся теми королями, которые шли на бой с царями. Таким был Стефан Баторий – Король Польский и Великий Князь Литовский. «Бардзо добже вальчыу пшечивко» Ивана Грозного.
А последнего короля Польши, Станислава Августа Понятовского, поляки не особо жалуют. Так как считают его ставленником Екатерины. Причем в некоторых учебниках истории можно найти доказательства причастности Понятовского к разделам РП.
Поляки обвиняют русских в таких явлениях, как большевизм и советский тоталитарный режим.
15 августа 1920 года. Очень гордятся поляки этой датой. Произошла битва с большевиками под Варшавой. Опять же Польша боролась за независимость. Эта дата в истории соседей России имеет даже свое название – «Чудо над Вислой». 15 августа считается Днем польской армии.
А вот 13 декабря стал «черным днем» в послевоенной истории Польши. 1981 год – введение военного режима. Массовые аресты, даже расстрелы, комендантский час. Опять виновата Россия.
Русские виноваты в массовом расстреле польских граждан под Катынью.
Сколько уже президентов России извинялось перед Польшей за те события! Сколько уже историков доказало, что расстрел производился фашистами! Все равно виноваты.
Абсолютно разные менталитеты, разная религия.
Не нужно забывать о том, что Русь – православная страна. Польша – католическая. А противоборство этих религий вечно. Просто сегодня оно прикрыто маской терпимости. Например, во многих православных храмах батюшка будет крестить Вашего ребенка только в том случае, если оба крестных родителя – православные. Другое вероисповедание воспринимается как глубокое заблуждение, большой грех.
Рассуждения современников
Почему не любят русских? Поляки и русские – абсолютно разные нации. Польша развивалась по западной модели. Россия избрала свой собственный путь. Она только «поглядывала» на Запад в те или иные эпохи.
Сегодня по данному вопросу можно услышать много разных мнений. Каждая из сторон будет тянуть одеяло на себя. Только для чего? Обидно, что люди забывают о том, что они люди. Достаточно вспомнить Евро 2012 в Польше. Обидно, что политики, образованные люди, граждане, которые должны быть заинтересованы в мирном сосуществовании с соседями, демонстрируют с трибун свою неприязнь. Достаточно вспомнить громогласные выступления Ярослава Качиньского (брата-близнеца предыдущего президента Польши).
В 2012 году Патриарх Кирилл приезжал в Польшу. Это был первый в истории официальный визит Русской православной церкви в католическую страну. В ходе визита было составлено и подписано призывное Послание, побуждающее к заключению мира между двумя нациями. Конечно, понадобится время, чтобы исчезла настороженность стран друг к другу. Если власти перестанут придерживаться «исторической политики», то и народ быстрее пойдет на сближение.
P.S. Факты истории, названные в статье, приведены в польском изложении.
Цитата:
Gazeta Polska: Пока у России столько земель, она не будет хорошим соседом
Цитата: Алексей N от 20.09.2016 06:30:27
Жаль, что Джордж Буш не поддержал дальнейший распад России после падения СССР, сетует на страницах Gazeta Polska журналист Марчин Вольский. Ведь только «маленькая, без лишних земель» Россия могла бы построить добрососедские отношения с Польшей. Он отмечает, что русские не любят поляков особенно за то, что те «видят их насквозь». Только вот жаль, что поляки не могут донести правду о России до Запада, который раз за разом принимает ее «за нормальную страну».
«Почему поляки не любят русских?» - задается вопросом польский журналист и писатель Марчин Вольский. По его словам, поляков, питающих симпатии к россиянам, очень много, но их чувства не находят взаимности.
По мнению журналиста, и в пропаганде, и в сознании обычных граждан бывшей империи поляки играют темную роль: они предатели, лжецы и, вообще говоря, вредители.
«Россия охотно забывает о том, что мы были ее окном на Запад, польский язык был языком московских дипломатов, в церквях пели псалмы на польском, а русская грамматика и литература брала за образец польскую», - отмечает автор. Вместе с тем она не может забыть о том, что Польша дважды вторгалась в Москву во времена Сигизмунда III и Наполеона, что Польша«неоднократно задавала им трепку на поле сражения и непрестанно разбивала их мечтания о могуществе» , - неважно, воплощал ли их в жизнь Иван Грозный, Ленин или Леонид Брежнев и его последователи, добавляет он.
«Мы были черной овцой в мире славянских народов и разваливали такие прекрасные идеи, как панславизм или коммунизм. Я считаю, однако, что есть одна причина, о которой не слышно во взаимных стычках. Россияне - и интеллектуальные элиты, и простой народ - на интуитивном уровне понимают то, чего поляки не осмеливаются сказать вслух. И тем более действовать во имя этой идеи! - подчеркивает Вольский. - Какая Россия в будущем должна быть нашим близким соседом? Более маленькая! Без бескрайней Сибири и Северного Кавказа, без Татарстана, без захваченной Восточной Пруссии и всех конфликтогенных псевдогосударств, начиная с Приднестровья, заканчивая Донбассом и Абхазией» , - уверен он.
Державная Россия - царская, коммунистическая, демократическая или авторитарная - никогда не будет хорошим соседом Польши. «Не знаю, почему эта зачистка не была осуществлена, прежде чем окрепли большевики, почему Джордж Буш не поддержал центробежных тенденций в период после распада СССР? Почему раз за разом Запад приходит к мнению, что это нормальная страна, с которой можно заключать договоры и преследовать общие интересы? Только поляки знают правду, хотя не могут ее донести» , - отмечает Вольский. «И поэтому в Москве нас не любят. А после фильма "Смоленск" нас будут не любить еще больше» , - резюмирует автор в издании Gazeta Polska.
Оригинальный опус в переводе Урсы.
Мартин Вольский
С обширнейшим обсуждением на одном из форумов: http://glav.su/forum/4-politics/16-big-remake-of-the-world/4025434-message/#message4025434
Очень рекомендую глянуть это обсуждение, в жж надо не менее 3 постов, чтобы его перепостить, посему отсылаю на Глобальную Авантюру.
Обратите внимание на убеждённость поляков в том, что русские их ненавидят и желают убить. Нет, есть среди них нормальные и умные люди, адекватно воспринимающие реальность, но, увы, они в явном меньшинстве. Среднему поляку ещё более обидно будет осознать, что, по большому счёту, они русским безразличны - если паны и пани не уподобляются подзаборным шавкам, громко русских облаивающих. Но и тогда, ненависть - слишком сильное слово для описания эмоций русского. Ну, нельзя всерьёз ненавидеть эту мелкую погань. Что поляков бесит. Их жжёт обида на собственную несостоятельность, недоимперскость, мучает «болезнь красных глаз», зависть.. Ведь в 15 веке Речь Посполита была куда более сильным и перспективным государством, чем Великое княжество Московское. И врагов у Москвы было куда больше, чем у Кракова, а потом Варшавы, и условия развития хуже. Но русские построили Великую империю, создали Великую культуру, а поляки - при всём моём уважении к их гениям - нет. И винить им некого, сами поляки выбрали шляхетскую анархию вместо мобилизующей диктатуры. Выбор оказался роковым, хотя поляки 15-18 веков им гордились. Не помогло даже завоевание Москвы в начале 17 века - любезное сердцу поляков католичество подвело, воспитывавшее их в ненависти и презрении к «еретикам». Все последние десятилетия поляки живут, в немалой степени, за чужой счёт - сначала СССР, потом САСШ, с момента приёма в ЕС - на субсидии из Брюсселя. Скоро эта лафа кончится и им ждут Великие беды, ими полностью заслуженные. Нации халявщиков (не только хохлы этим отличаются) предстоит научиться жить по средствам. И, гарантированно, очень не все поляки этот процесс переживут. Обратите внимание, что торжество на врагом, Россией, они уже однозначно представляют, как следование в пиндостанском обозе - типично холопская психология.
Не все поляки не любят русских. Но если есть какое-то коллективное сознание, то в нем, конечно, отношение к большому восточному соседу в Польше скорее негативное. Возникает вопрос, почему?
Мы вроде бы к ним со всей душей. Братья-славяне! Каждый новый год любуемся прекрасной полячкой Барбарой Брыльской. От нацистов их освободили. 200 тыс. советских солдат погибли, освобождая Польшу. А они и празднуют без нас. Всячески зазывают к себе американцев, чтобы те устроили у них военную базу с постоянным контингентом и комплексы ПВО. Нужно понимать, что в случае чего, не дай Бог, все ракеты (ядерные!), которые предназначались США, сбитые над Польшей, на Польшу и упадут. Нужно очень сильно не любить Россию, чтобы изъявить готовность погубить все свое население в глобальной войне. Американцы-то, может быть, выживут, а вот поляки – точно нет.
В чем же причина, и есть ли она? Надо сказать: да, есть. на протяжении столетий неоднократно и весьма чувствительно наступал на хвост гонористому соседу. Не по злобе, а так – в силу текущей геополитики.
Обида первая
Червенские города. Русский князь Владимир I Святославич ознаменовал начало своего правления Киевом с того, что совершил большой поход против Польши. В ходе похода были захвачены населенные пункты в верхнем течении Западного Буга, которые в летописях назывались «Червенскими городами».
Надо сказать, что связи Польши и Руси в эпоху раннего средневековья были весьма прочными. По традиции старшие сыновья великих князей женились на польских принцессах. Поэтому польские короли периодически вовлекались в междоусобные войны на Руси. В благодарность за помощь Святополк Окаянный вернул эти города своему тестю польскому королю Болеславу I Храброму. Но отвоевал их обратно. Обидно? А как же!
Обида вторая
Может быть, мало кто задумывается, но 4 ноября, в так называемый День Народного Единства, Россия празднует победу над Польшей в начале XVII в. Я спрашивал у знакомого поляка, историка, как в Польше относятся к этому российскому празднику? Он лишь пожал плечами. Но остальным, видимо, обидно? Обидно.
Обида третья
Разделы Польши. Во II половину XVIIIв. Польша вошла весьма ослабленной. Причем, причины этой слабости были сугубо внутренние. Несмотря на наличие короля, Польша считалась республикой: Rzeczpospolita – , собственно, по-польски и означает «республика». Все важные решения принимались сеймом, в котором действовало право «либерум вето». То есть, любой шляхтич без объяснения причин мог заблокировать любое решение. Это сделало государственную систему Польши крайне неповоротливой. Этим незамедлительно воспользовались соседи.
В 1772 г. король Прусский Фридрих II Великий, австрийские Габсбурги и договорились между собой, и отрезали от Польши по кусочку. Каждый со своей стороны. Поляки надеялись на помощь Англии и Франции, но она не последовала. Когда генерал, будущий занял Краковский замок, французский гарнизон и не подумал сопротивляться. Сопротивление самих поляков было быстро подавлено. Было обидно.
Затея понравилась соседям, но не понравилась полякам. Они, видя, что все идет как-то не так и не туда, попытались собраться, провести реформы, найти новых союзников. Патриотические силы Польши попытались заручиться поддержкой прусского короля Фридриха Великого. Логики в этом было немного. Ведь Фридрих принимал участие в первом разделе. Но уж очень хотелось противопоставить что-нибудь России. В итоге в 1793 г. произошел второй раздел Польши, в котором снова участвовали Фридрих и Екатерина. И снова было очень обидно.
В ходе второго раздела Россия не тронула исконно польские земли. От Речи Посполитой были отторгнуты лишь земли, в прошлом входившие в Древнерусское государство. Но полякам, как было сказано, все равно было обидно. Они подняли восстание под предводительством Тадеуша Костюшко. Россия и прочие соседи воспользовались восстанием как поводом. В 1795 г. был произведен третий раздел Польши, в ходе которого России досталась Прибалтика. Обидно.
На некоторое время восстановил польскую государственность. Им было учреждено герцогство Варшавское, вассальное королю Саксонии. Но лучше бы он этого не делал. Ибо после его поражения, Польша окончательно исчезла с политической карты, будучи окончательно разделена между Австрией, Пруссией и Россией. Коренные польские земли с самой Варшавой достались России. В составе Российской империи эта территория стала называться Царством Польским. Царем, соответственно, был российский император. Польша жила по особым законам. Даже деньги были свои. На польских разменных монетах номинал был написан двояко: в копейках и в злотых. Свободу Польше удалось получить только после Великой русской революции. И это, конечно, тоже было обидно.
Обида четвертая
И секретные протоколы к нему. В понимали опасность нацистской угрозы. Советские дипломаты пытались создать антигитлеровскую коалицию. Но европейские державы выбрали стратегию умиротворения . После Мюнхенского соглашения 1938 г., ценой которого Англия и Франция надеялись купить мир, СССР остался один на один с набирающей мощь Германией. Худой мир лучше доброй ссоры. Сталин тоже попытался замириться с Гитлером, раз никто больше в мире не хотел против него воевать. В Союзе понимали, что справиться с Гитлером будет очень трудно. Поэтому заключенный Пакт о ненападении казался на тот момент удачей советской дипломатии. Подлинность секретных протоколов под большим вопросом. Но что было по факту?
По факту и сама Польша пыталась воспользоваться помощью Гитлера для оккупации . Но просчитались абсолютно все. Германия напала на Польшу (которая как и все прочие надеялась, что её-то «пронесет»). Не пронесло. Гитлер захватил Варшаву. Союзники Польши – Англия и Франция, как обычно, ничем ей не помогли. Польша как самостоятельное государство исчезло.
Только после этого СССР ввел войска на территорию западной Украины и Белоруссии. Тогда в состав БССР и, соответственно, СССР вошла легендарная Брестская крепость. Эти земли оставались под польским господством после падения Российской империи. Лучше было оставить их Гитлеру? Вроде бы нет. Но полякам все равно обидно.
Обида пятая
Катынский расстрел. В 1940 г. произошел массовый расстрел пленных польских офицеров в Катынском лесу. Расстреливать пленных офицеров – действительно очень плохо. Тут не поспоришь: обидно.
Обида шестая
В конечном итоге освободили Польшу от Гитлера советские солдаты совместно с бойцами польской Армии Людовой. В Польше на тот момент действовала и другая организация Сопротивления – Армия Крайова. Формально она была подчинена польскому правительству, убежавшему в Лондон. Армия Людова опиралась на поддержку СССР, а Армия Крайова – на поддержку западных стран. Результативность действий Армии Крайовой была весьма скромной.
Вся тяжелая работа была сделана советскими войсками и бойцами Армии Людовой, которая была преобразована в Войско польское (помните фильм «Четыре танкиста и собака?»).
Современные польские власти ориентированы на Запад. Поэтому им очень обидно, что Польшу от гитлеровцев освободили не их идейные предшественники. Очень обидно – в этом все дело.
Обида седьмая
В 2010 г. самолет с польским президентом Лехом Качиньским потерпел крушение под Смоленском. Большая делегация польских политических и общественных деятелей следовала на мероприятия, посвященные 70-летию Катынского расстрела. Президент с супругой и еще 94 человека погибли. Причина гибели самолета – ошибка пилотирования. Польский экипаж не справился. Самолет в тумане ушел ниже глиссады и задел крылом березу. Русскую березу, понимаете?! И это очень обидно.
Поляки не доверяют русским. Можно даже сказать, недолюбливают. Для поляков русские стали выражением рока, немилости судьбы. В польской истории Провидением была отведена России роль черной дыры, которая поглотила «Большой взрыв Речи Посполитой».
Русская темная материя
В начале у поляков (в компании с литовцами) все шло хорошо. Да так хорошо, что к XVI веку в Восточной Европе они вошли в образ, близкий к современному образу США. Время от времени «хранители христианских ценностей» организовывали «гуманитарные» операции в варварской Московии, чтобы «цивилизовать» деспотичную европейскую окраину. Водили вереницы царей, даже посидели в Кремле в Смуту, но справедливости так и не добились.
Всякий раз благородная шляхта нащупывала черную дыру в виде «сусаниных» и «исуповских болот», пока не открыли дверь в мир хаоса и не разбудили «русскую тёмную материю».
А потом пружина разжалась. Страсть Петра I и Екатерины II «цивилизовать», «европизировать» Россию ударила по бывшим «цивилизаторам». Жирный крест (Андреевский) на мечте о Великой Польше был поставлен в 1813, когда русская армия, догоняя отступавших французов, оккупировала придуманное Наполеоном Великое герцогство Варшавское, которое через пару лет станет частью Империи под уничижительным артикулом «Царство Польское».
«Царство Польское»
Присоединившись по итогам Отечественной войны 1812 года к России «Царство Польское» (с 1887 года – «Привислинский край») имело двоякое положение. С одной стороны, после раздела Речи Посполитой это хоть и было совершенно новое геополитическое образование, но все еще сохраняющее связь в этнокультурном и религиозном планах со своей предшественницей.
А с другой – здесь росло национальное самосознание и пробивались ростки государственности, что не могло не повлиять на взаимоотношения поляков и центральной власти.
После присоединения к Российской империи в «Царстве Польском», несомненно, ожидали перемен. Перемены были, но воспринимались не всегда однозначно. За время вхождения Польши в состав России сменилось пять императоров, и у каждого был свой взгляд на самую западную российскую губернию.
Если Александр I слыл «полонофилом», то Николай I в отношении Польши выстраивал политику куда более трезвую и жесткую. Впрочем, ему не откажешь в стремлении, по выражению самого императора, «быть столь же хорошим поляком, как и хорошим русским».
Российская историография в целом позитивно оценивает итоги столетнего вхождения Польши в состав империи. Возможно, именно взвешенная политика России по отношению к западному соседу помогла создать уникальную ситуацию, при которой Польша, не являясь самостоятельной территорией, на протяжении ста лет сохраняла государственную и национальную идентичность.
Надежды и разочарования
Одной из первых мер, введенных российским правительством, была отмена «кодекса Наполеона» и замена его польским кодексом, который в числе прочих мер наделял крестьян землей и предполагал улучшение финансового положения малоимущих. Польский сейм новый законопроект принял, однако отказался запрещать предоставляющий свободы гражданский брак.
В этом отчетливо обозначились ориентиры поляков на западные ценности. Пример брать было с кого. Так в Великом княжестве Финляндском уже к моменту вхождения Польского царства в состав России было отменено крепостное право. Просвещенная и либеральная Европа была Польше ближе, чем «крестьянская» Россия.
«Николаевская реакция»
После «александровских свобод» пришло время «николаевской реакции». В Польской губернии почти все делопроизводство переводится на русский язык, или на французский для тех, кто не владел русским. Конфискованные имения жалуются лицам русского происхождения, также русскими замещаются все высшие должностные посты.
Николай I в 1835 году посетивший с визитом Варшаву чувствует назревающий в польском обществе протест, а поэтому запрещает депутации выразить верноподданнические чувства, «дабы предохранить их ото лжи».
Тон выступления императора ударяет своей бескомпромиссностью: «Мне нужны деяния, а не слова. Если вы будете упорствовать в своих мечтаниях о национальной обособленности, о независимости Польши и тому подобных фантазиях, вы навлечёте на себя величайшее несчастие... Говорю вам, что при малейшем волнении я прикажу стрелять в город, обращу Варшаву в развалины и, конечно, не отстрою ее».
Польский бунт
Идея национальной обособленности, вплоть до восстановления Речи Посполитой в ее прежних пределах охватывала все более широкие слои масс. Разгонной силой протеста выступало студенчество, которое поддержали рабочие, солдаты, а также разночинные слои польского общества. Позднее к освободительному движению примкнула часть помещиков и дворян.
Основные пункты требований, предъявляемых повстанцами, это аграрные реформы, демократизация общества и в конечном итоге независимость Польши.
Но для российского государства это был опасный вызов. На польские восстания 1830-1831 и 1863-1864 годов российское правительство отвечает резко и жестко. Подавление бунтов оказалось кровопролитным, однако чрезмерной жесткости, о которой писали советские историки, не было. Бунтовщиков предпочитали отсылать в отдаленные российские губернии.
Восстания вынудили правительство принять ряд контрмер. В 1832 году был ликвидирован польский сейм и расформирована польская армия. В 1864 году были введены ограничения на использование польского языка и передвижение мужского населения. В меньшей степени итоги восстаний коснулись местной бюрократии, хотя среди революционеров были дети крупных чиновников. Период после 1864 года отмечен усилением в польском обществе «русофобии». Нужно отметить, что в целом Польская губерния имела больше привилегий, чем другие регионы империи. Так, в 1907 году на заседании Государственной Думы 3-го созыва было озвучено, что в различных российских губерниях налогообложение доходит до 1,26%, а в крупнейших промышленных центрах Польши – Варшаве и Лодзи оно не превышает 1,04%.
В конце XIX столетия Россия вступила на путь индустриализации, подкрепленной солидными западными инвестициями. Дивиденды от этого имели и польские чиновники, участвуя в железнодорожных перевозках между Россией и Германией. Как следствие – появление огромного количества банков в крупных польских городах.
Трагичный для России 1917 год завершил историю «русской Польши», дав полякам возможность становления собственной государственности. То, что обещал Николай II – свершилось. Польша обрела свободу, однако столь желаемой императором унии с Россией так и не получилось.
О, это длинная история. Очень загадочная. Тут столько факторов...
Сразу оговорюсь, украинцев поляки не любят даже больше, но по другой причине. Я знаю многих чудных поляков, которые прекрасно относятся и к русским, и к украинцам. Но общий момент неприязни присутствует.
Поляки очень любят свою историю, а в этой истории бывало много разных моментов.
Если помните, они не хотели признать Ивана Грозного царем, а продолжали именовать Великим Князем Московским, что порождало конфликты. А эти походы на Москву... Они же сидели в Кремле, как у себя дома. Поляки и сегодня считают, что русские вероломно нарушили обязательство, в котором признали право польского короля на русское царство.
Они так круто стояли, а потом вдруг все пропало. Восстание Хмельницкого, вследствие чего они потеряли все Левобережье Днепра. Дальше - больше. Все эти разделы Польши, превращение ее в русскую провинцию. Подавление русскими войсками неоднократных восстаний (кстати, одно из них подавлено Суворовым). И так далее, и так далее. Они шли с Наполеоном - надеясь вернуть утраченное. Уже в начале ХХ века новую надежду им дал диктатор Пилсудский. Он обещал возродить Речь Посполитую от моря до моря. И в 1920 году начал реализовывать обещание. Когда в ответ казаки Буденного пошли на Львов, а Тухачевский на Варшаву, поляков это так обидело...
А 39-й год? Русские оккупанты! Почему-то никому не пришло в голову, что Польшу всего лишь вернули в границы 1918 года, зафиксированные Брестским договором. Почему-то никто и не вспомнил, что перед этим Польша имела точно такой же договор с Германией и оттяпала по договоренности с немцами кусочек Чехии.
Наконец, 1945 год. Русские тут как тут. Опять оккупанты!
Не будем анализировать обоснованность их позиции, просто это и есть причины неприязни. Русские плохие, они варвары, они агрессивны, грубы и жестоки. Они угнетали и уничтожали польский народ! А украинцы, кроме всего прочего, еще и быдло, которое раньше им прислуживало.
За что их любить, этих русских?
Но если спросить какого-нибудь польского профессора Яноша Тазбира: за что вы не любите русских? Он ответит очень красиво и с аргументами
ПОЛЬСКО-РУССКАЯ ВОЙНА
Беседа с профессором Янушем Тазбиром
- Почему мы не любим русских?
Начать нужно с того, что ближайших соседей вообще не любят. Французы не терпят англичан, а испанцы - французов и т.д. Я читал «Наброски перышком» [Анджея Бобковского] - записки времен II Мировой войны, - и там видно, насколько двойственным и противоречивым было отношение французов к [гитлеровским] налетам на Великобританию, а некоторые даже задумывались, кто им больше враг - немцы или англичане. Когда-то я спрашивал чехов, какой народ они любят. Мне ответили полушутя, полувсерьез, что новозеландцев, потому что они очень далеко. Во-вторых, если одно государство отнимает у другого часть территории и пытается уничтожать коренное население и лишать его национального облика, то трудно рассчитывать, чтобы поляки любили русских. В свою очередь, русские не любили поляков, в частности, из-за того, что те зазнаются и смотрят на других свысока. Возьмем, к примеру, воспоминания в «Записках из Мертвого дома» Федора Достоевского. Там ссыльные шляхтичи гордятся своими мучениями и задирают нос, потому что страдают за родину, иными словами, за правое дело.
У Марии Домбровской существует очень интересное высказывание в «Ночах и днях» - героиня читает Гоголя, Тургенева, Льва Толстого, и их произведения очень ей нравятся, но потом она говорит: «А за что же вы нас угнетаете, коль вы такие?» - подразумевается «замечательные».
Мне кажется, сейчас наблюдается отчетливый перелом, и в Польше стереотип русского меняется. На стадионе 10-летия можно купить советские ордена или папахи со звездой. Видно, как империя распродает всяческие остатки, и это означает крупномасштабную разрядку тех комплексов, которые накопились за долгие годы. Один русский, живущий в эмиграции в Париже, говорил мне: «Я ненавижу большевизм, но испытал столько унижений от французов, что, видя их страх перед советской армией, радуюсь, - для меня это какое-то удовлетворение».
Русские в XVIII веке лишили нас территории и суверенитета, но каким было у нас представление о русском человеке и отношение к России до разделов Польши?
Столько говорилось о нашем вхождении в Европу. Это ерунда. Мы никогда ни из какой Европы не выходили. Европа как единая военная общность никогда не существовала. Да и как экономическая общность - тоже нет. Зато она существовала как общность культурно-нравственная, и к ней мы принадлежали, так как, к примеру, учились в тех же университетахы, что и французы, итальянцы или немцы. А вот Россию, равно как и Турцию, которая теперь хочет войти в Евросоюз, к этому сообществу не относили. Русские считались варварами. Отрицалось даже, что православные - это христиане. Следовательно, на русских смотрели очень даже «сверху вниз» и относились к ним с необычайным пренебрежением.
- А какими видели нас в ту пору русские?
Русские полагали, что, возможно, свобода в Речи Посполитой и имеется, но, как они говорили полякам: «У нас один только царь, который и горлом нашим, и имуществом распоряжается, а у вас что ни боярин, то тиран». XVII век - это в России период презрения к Польше, а с другой стороны восхищения нашими достижениями. Польские интервенты, оккупанты, авантюристы - все они были людьми, знавшими западную культуру, привозившими с собою в Москву латинские книги, и именно они помогли завязать первые сколько-нибудь прочные культурные контакты России с Западом. Но это отнюдь не означает, что пребывание поляков в Кремле принадлежит к числу славных страниц нашей польской истории.
Александр Брюкнер очень любопытно заметил в свое время, что каждый раз установление Россией культурных контактов с Западом означало конец польского культурного влияния. При Петре I русские непосредственно контактировали с Францией или Англией, а при Горбачеве у них исчезла потребность в том окне в мир, которое было довольно широко открыто в ПНР, потому что они сами открыли себе двери.
В России трудно в это поверить, но в XVI в. там напечатали всего 17 наименований книг - и все они были церковными. За этот период в Польше было опубликовано шесть тысяч книг. Русские переводили наши сочинения, и они распространялись среди тамошней элиты. При российском дворе во второй половине XVII в. польский язык играл такую же роль, как французский язык - в тот же период при польском дворе. В российской историографии - уже не советской - принят сейчас тезис, что всё русское барокко представляло собой запоздалое Возрождение, взращенное и построенное на польских корнях.
- Но ведь уже Советский Союз гордился гигантским количеством издававшихся книг.
В Советском Союзе некоторые книги печатались тиражом 50-100 экземпляров и распространялись среди членов политбюро. Собственными глазами я видел такое издание моей любимой книги, своего рода памфлета на Французскую революцию, - «Боги жаждут» Анатоля Франса. Революция представлена там в таком свете, что выглядит посмешищем, и она порождает слишком много ассоциаций с террором и постоянными торжествами, чтобы публиковать эту книгу большим тиражом. Лишь только после смерти Сталина эту книгу стали публиковать тиражом побольше.
Интересно вращается колесо истории. Когда в XVII в. король Сигизмунд III хотел после бунта Миколая Зебжыдовского избавиться от анархиствующей шляхты, то придворная пропаганда подталкивала последнюю к участию в покорении России. При этом говорилось: «Московиты более многочисленны, но это варвары, и вы с ними справитесь так же, как испанские конкистадоры совладали с толпой индейцев». Наступает конец XVIII в., разделы Польши, и в ту пору у нас о русских говорится, что это конкистадоры, которые нас завоевали и относятся к полякам, словно к индейцам.
В свое время, в 1920-е, главой советской дипломатической миссии в Варшаве был назначен один из убийц Николая II и его семьи [П.Л.Войков]. Польский МИД запротестовал против этого. Тогда Чичерин - кстати говоря, аристократ, исполнявший у большевиков роль министра иностранных дел, - сказал: «Ведь вы же на протяжении всего XIX века хотели убивать царей. Так в чем же дело сейчас?»
- Кто первым начал не любить вторых - мы русских или они нас?
Одновременно. Предмет спора и столкновения между нами составляла Литва. Русь была слаба, и Литва захватила те русские земли, которыми та раньше владела. Соперничество продолжалось, и на этом фоне обязательно должно было дойти до конфликтов.
В России мы имели дело (а, может быть, и до сей поры имеем) с сакрализацией власти, тогда как на Западе выработалась система контроля власти. Пожалуй, не так уж странно, что обладавшие золотой шляхетской вольностью поляки не испытывали особых симпатию к народу, который терпел ярмо деспотизма?
Русские считали, что золотая вольность - это анархия. Принципиальная разница заключалась в том, что у нас политическая оппозиция всегда считалась гражданской добродетелью, а у них - преступлением. Человек, который выступает против власти, непременно должен быть безумцем. Царь Николай I велел объявить Чаадаева сумасшедшим. Писатель был отдан под надзор своего личного лекаря, посещавшего его раз в месяц. Это случилось за сто лет до того, как Советский Союз начал заталкивать диссидентов в «психушки». На мой взгляд, не без причины в СССР не устроили в свое время особой шумихи вокруг уотергейтской аферы. Что для россиян означает фраза: «...установлена нелегальная подслушивающая аппаратура в штаб-квартире оппозиции»? Ведь это же оппозиция нелегальна, а власти позволено всё!
На все ли времена сформировалась в России одна, а в Польше другая ментальность власти и подданных? Быть может, именно это различие и образует фундамент взаимной неприязни?
Приведу иной пример. У нас в Польше повсеместно презирали профессию палача. Ему полагалось жить за городскими стенами, выбирать себе жену из числа приговоренных и т.д. А вот если в России (вплоть до времен Екатерины II) происходила публичная казнь, то палач мог в любую минуту подобрать себе помощника из толпы, собравшейся поглядеть, и тот не мог отказаться. Документально зафиксирована такая отвратительная деталь. Однажды кто-то хотел отказаться, и Иван Грозный заметил это. Тогда он повелел, чтобы человек, не желавший участвовать в казни, отрезал у приговоренного гениталии и сам их съел.
Не только поляки с ужасом смотрели на Россию и русских. Маркиз Астольф де Кюстин в своей книге «Россия в 1839 году», которая разошлась по Европе в сотнях тысяч экземпляров и переводилась на много языков, писал о деспотизме, всепроникающем страхе, маразме, атрофии творческих подходов и с сочувствием высказывался о судьбе поляков. Он настолько симпатизировал нам, что не захотел возвращаться во Францию через Царство Польское, дабы не столкнуться с нашими недостатками, которые все-таки должны были у нас, по его мнению, иметься.
Да, но Кюстин был исключением. Адам Мицкевич писал о настолько уступчивом и раболепном отношении французского правительства к России, что, по его мнению, дело может дойти до того, что казаки вновь расположатся биваком на Елисейских Полях. Уже в XVIII в. подкупленные энциклопедисты прославляли правление Екатерины II. Когда Вольтера упрекали, что он так лестно пишет о деспотизме царей, тот ответил: «Да, но я такой мерзляк, а она прислала мне великолепную шубу». Философы XVIII в. были настолько очарованы Россией, потому что царица вводила их в заблуждение, представляясь человеком эпохи Просвещения. А они поверили, что имеет место идеальный случай, когда могучая властительница в варварской стране способна проводить их идеи в жизнь. Нужно также отметить, что французы мало интересовались польскими проблемами. Когда на исходе XIX в. происходило торжественное перезахоронение Мицкевича на Вавеле [в Кракове, тогда принадлежавшем Австро-Венгрии], газета «Фигаро» написала, что царь смягчил свою политику по отношению к Польше, разрешив похоронить останки великого антирусского писателя на Вавеле... под Варшавой. А когда после окончания I Мировой войны в Польшу ехал первый французский посол, он был убежден, что у нас большинство населения говорит по-русски.
А была ли неприязнь русских к Польше составным элементом их недоброжелательного отношения к Западу в целом? Вдобавок православные еще и видели в католиках виновников раскола вселенского христианства .
Это связано с моей любимой теорией заговоров, в которую я не верю, но которую изучаю. Итак, нам приятно считать себя такими могучими, что против нас затевается заговор. По мнению православной пропаганды, главная цель Рима всегда состояла в уничтожении православия. Тем временем в Речи Посполитой XVII века печаталось кириллицей больше книг, чем в России. А когда на границе эти книги изымали, то их сжигали. При этом утверждалось, что хотя они и распространяют православную веру, но в действительности заражены «латынской ересью». Второй фактор неприязни состоял в том, что русские отлично знали: мы им портим репутацию на Западе. А третья причина: люди вообще не любят тех, кого обидели и кому причинили вред, а обиженные к тому же еще и предъявляют какие-то претензии.
Мало кто знает, но как раз мы начали портить мнение о русских на Западе. Стефан Баторий был первым из польских королей, которому пришла в голову мысль, что когда он отправляется на войну, то ему нужны не только гусары, пехота, мощные осадные машины, но и полевая типография. Там он печатал всякие бумажки, причем не только латиницей, где изображал свою победу на востоке как триумф над ордами чудовищных варваров.
- Каким выглядел этот варвар в подобных пропагандистских публикациях?
Жестоким, безжалостным, малопросвещенным. Шляхта, как мы уже говорили, не могла питать уважения к тем, кто так легко позволяет тиранической власти подчинить себя. Вроде тех татар, которые у Сенкевича говорят, что надо их побыстрее вешать, а то Кмитиц гневается.
Может быть, как раз некая вынесенная Пилсудским из молодости неприязнь к русским и привела к тому, что он не помог «белым» и не спас Россию и весь мир от большевизма?
По сей день остается нерешенным вопрос о том, не Пилсудский ли предрешил победу большевиков, отказавшись помочь белым генералам. Не знаю, были ли эти генералы настолько честными либо попросту настолько глупыми. Большевики обещали всё на свете и не намеревались сдержать ни единого из своих обещаний. Когда Пилсудский спрашивал у белых генералов, что будет после того, как он им поможет, те отвечали, что после победы об этом примет решение Учредительное собрание, а они сами ничего обещать не могут. Финны тоже были в 1918 г. готовы нанести удар по Петрограду, но и им генералы тоже не хотели давать конкретных обещаний.
- А вы думаете, что если бы они обещали, то Пилсудский им бы помог?
Помог бы. Он знал одно: если его станет атаковать красная Россия, то он может рассчитывать на какую-никакую помощь Запада, но если нападающей стороной будет белая Россия, то нет. Нас отдали Советскому Союзу в 1945 году. Мы оказались едва ли не первым государством в истории, которое сражалось на стороне победителей, но после победы вышло из войны территориальными потерями и утратив суверенитет. Тем более нас отдали бы России тогда, в 1920-м.
Приглядимся повнимательнее к тому, что, может быть, объединяет нас с Россией, - к той особенной ситуации, в которой и поляки, и русские начинают считать, что Бог предназначил им неповторимую миссию .
Россия считала себя Третьим Римом. У нас так далеко никто не зашел. Русские, как и мы, видели самих себя в качестве оплота и твердыни христианского мира. В 1980 г., в 600-ю годовщину Куликовской битвы, поэт Евтушенко написал, что если бы русские тогда не разбили татар, то не было бы Эйфелевой башни и культуры Ренессанса и что они спасли культуру Европы. Появлялся тот же самый аргумент, что у нас в Польше в XIX в.: «Мы не могли развивать культуру в такой же степени, как на Западе, потому что должны были ее защищать». В связи с этим русские считали, что когда они защищают культуру, православие, а мы с ними боремся, то тем самым нарушаем славянскую солидарность и вбиваем им «нож в спину».
В нас видели также Иуду общеславянского дела, трамплин для вероломных предателей-иезуитов, для тех, кто вместо того, чтобы творчески разжигать в себе славянский первоэлемент, идут поверхностным, облегченным путем и по-обезьяньи копируют Запад, хотя ради собственного блага должны держаться вместе с Россией. К счастью, были также - что мы знаем от Мицкевича - и «русские друзья», например декабристы .
Благородный Бестужев, тот самый, из стихотворного послания Мицкевича «К русским друзьям», в реальной действительности рвался в 1831 г. на борьбу с поляками, которые, по его мнению, никогда не будут искренними друзьями русских. «Кровь их зальет, но навсегда ли? Дай-то Боже», - писал он. И жалел, что сидит в Сибири , ибо охотно сразился бы с «панами-добродеями». Декабристы выступали за «Россию великую» и по-своему демократическую, но к полякам они относились вряд ли дружественно.
У нас есть и другой литератор-пророк - Зыгмунт Красинский и его стихотворение «К москалям». Вот цитата оттуда: «Коль мог бы задушить вас всех в одном объятье / И ввергнуть всех в одну и ту же пропасть, / То после вашего ниспроверженья в ад хотел бы стать…» [перевод подстрочный] Лирический герой не различает угнетаемых и угнетателей, а лишь ненавидит всех русских.
Мы не любим русских, потому что они победили нас и в политическом, и в военном смысле, а мы старались как-то компенсировать этот комплекс проигравшей и надломленной стороны. Кроме того, у русских не было того, чем они могли бы нам особо импонировать. Мерошевский, один из столпов парижской «Культуры», высказал меткое замечание о том, как нам повезло, что в 1917 г. не победили кадеты, потому что если бы это они внедрили демократию и благосостояние, то поляки оказались бы весьма податливыми к русификации.
- И все-таки определенная русификация происходила.
Да, но она тормозилась памятью о вооруженных конфликтах, а более всего, на мой взгляд, - репрессиями. Добавим к этому наше ощущение культурного и морального превосходства над русскими.
Однако в Москве мы в первые годы XVII в. учиняли жуткие вещи. «Не токмо бояр, мужиков и девиц секли, но даже младенцев у материнской груди надвое рассекали». Это фрагмент польского донесения.
Да, постоянно происходили обращения к прошлому. 1612 год представляет собой одну из нескольких самых важных дат в сознании русских - наряду с 1812-м, 1917-м и Отечественной войной 1941-1945 гг. Польская оккупация Кремля и совершавшиеся тогда жестокости служили и часто продолжают служить оправданием тех актов насилия, которые русские на протяжении трех столетий творили над поляками. Даже резня Праги [правобережного района Варшавы, 1794] считалась справедливым возмездием. Александр Пушкин писал: «И вы, бывало, пировали / Кремля позор и царский плен, / И мы о камни падших стен / Младенцев Праги избивали». Как и сегодня, когда мы начинаем говорить о Катыни, - русские вспоминают о якобы 60-90 тыс. военнопленных, погибших в польском плену в 1920-м.
Когда мы, говоря о несуверенной Польше, можем говорить о сотрудничестве, а когда - о коллаборационизме? Да и вообще - имеет ли здесь смысл такое слово?
Не надо смотреть на те времена только через призму тех, кто погибал и страдал. Установлено, что на полмиллиона ссыльных поляков набрались тысячи тех, кто сделал там состояние и карьеру. Это были параллельные течения. В коренной России, чтобы идти ааерх по ступенькам социальной иерархии, не требовалось переходить в православие, как в Царстве Польском.
А на территории Царства знали об этих польских карьерах и состояниях? Каково было отношение к ним? Сталкивались ли такие поляки с остракизмом?
О них знали, но старались замалчивать происходящее или морально сомневаться в нем. Поляков убеждали, что те, кто сделал карьеру и состояние в России, - это отступники, отщепенцы, фигуры, подозрительные в моральном отношении. Стендаль говорил, что роман - это зеркало, которое несут по большой дороге жизни. Я утверждаю, что наша литература ходила только по тропинкам национальной мартирологии. В Польше петербургских карьер не демонстрировали из дидактических соображений. Об остракизме, пожалуй, не может быть и речи, потому что эти богатые поляки не тратили свои состояния на девиц легкого поведения и предметы роскоши, а очень часто помогали научным учреждениями в Царстве Польском. Например, Варшавское научное общество жило на доходы от сырой нефти, добывавшейся на Кавказе. Кто знает, возможно, часть такого рода богачей хотела немного развеять угрызения совести, вызванные таким везением на российской службе. Нужно сказать, что, зарабатывая подобные, зачастую фантастические состояний, никто не терял возможности быть польским патриотом.
- Чему учатся в России по учебникам истории?
Часть историков занимает позицию даже не советскую, а царскую. Несомненно, молодежь учится восхвалять царей и прославлять их победы. То, что реально воздействует на массы, - это, к примеру, такие фильмы, как «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова, с его безусловной националистической направленностью.
Когда читаешь современные известия из России, то видишь оживающий национализм - кстати говоря, они тоже аналогичным образом интерпретируют события у нас в Польше. Каким образом, на ваш взгляд, русские справляются с осознанием крушения своей империи?
Они это страшно переживают. Им столько лет объясняли, что если приходится выстаивать в очередях, то зато весь мир их боится, так как у них есть атомная бомба, они летают в космос и борются за лучший мир. До возникновения Советского Союза в истории не бывало такой империи, где населению метрополии жилось бы хуже, чем в колониях. А ведь именно такая ситуация существовала в Чехословакии, даже в Польше. Многие люди говорили мне в Москве: «У нас было плохо, потому что нам приходилось вас содержать, ибо вы не организовали у себя колхозов...»
Мне кажется, что в России до сегодняшнего дня сохраняется уверенность в нашей неблагодарности. И если раньше мы, поляки, бунтуя, «изменяли славянскому делу», то и теперь мы точно так же совершаем нечто, по их мнению, похожее, когда входим в Евросоюз и, что еще хуже, в НАТО. Согласны ли вы, что можно говорить об определенной непрерывности, преемственности российского восприятия Польши?
Да, а в дополнение к этому русские считают, что пролитой кровью они каким-то образом обрели право на ту землю, которую освободили.
А как протекают расчеты российских граждан с их собственным советским прошлым? Когда Энн Эпплбаум напечатала книгу «ГУЛАГ: история», то оказалось, что ни одно издательство в России не заинтересовано в ее публикации.
После периода перестройки и гласности, когда много писалось о коммунистических преступлениях, наступила, возможно, некоторая усталость. Хотя надо помнить, что в лагерях сидели главным образом русские. Посему они - вполне обоснованно - чувствуют себя жертвами и пока что не хотят возвращаться к этой теме. Это каким-то образом понятно. По мнению Солженицына, большевистская революция была таким свинством, что русские не могли устроить ничего подобного своим соплеменникам. Именно поэтому, с его точки зрения, руководящую роль в ней сыграли «иноземцы»: евреи, латыши, поляки или даже китайцы. Есть такой анекдот о Дзержинском, который объясняется перед соотечественником: «В чем вы меня обвиняете? Кто убил больше москалей? Наши повстанцы в XIX веке или я?»
Вел беседу Томаш Дятловицкий
Загрузка...